Раньше я дядю Колю видел пару раз, но никогда не разговаривал, а
оказывается, он знает, как меня зовут. В груди у меня сейчас
мальчики появились, вроде моих человечков, и тоже кидают комья
земли. Я же нарочно, и не в Джека вовсе.
- Хочешь батончик? - спросил дядя Коля и показал мне «Сникерс».
Удочка выше дома, как же он ей ловит рыбу, когда сам такой
маленький?
Может, у него в горбу шоколадки, и дядя Коля боится оставить его
дома, чтоб не украли? - Я тебя угостить хотел, а ты Джека
дразнишь…
- Да я не дразнюсь… Я играю. Мама говорит, у чужих людей нельзя
брать сладости.
- Так мы соседи, - улыбается он, и совсем-совсем припадает к
земле. Наверное, ему тяжело таскать горб. - Ну, иди сюда.
- Эй! - хлопнула калитка. - Ты где, сына?
Папа. А я же хотел что-то сделать, хотел… Забыл что, а папа уже
вернулся.
- Бегом сюда!
- Я здесь! - хотел пройти через маковое поле, и взять у дяди
Коли «сникерс». Но папа запрещает с ним даже разговаривать. Я люблю
«сникерсы», а мама мне их никогда не покупала, потому что дорогие.
Вот ладонь папы упала мне на плечо:
- Не слышишь, что ли?
- Привет, Жень, - кашлянул дядя Коля. «Сникерс» у него в руке, и
надо подойти и забрать. Ноги у меня вялые, как длинные такие
макаронины. Папа кивнул дяде Коле и подтолкнул меня к дому, по
дорожке.
- Я не забрал шоколадку, па! - оборачиваюсь, дядя Коля улыбается
и показывает батончик. Почему ж он папе не отдал?
- Сникерс-шмикерс, - говорит папа. - Я тебе сам купил. Ты ж не
попрошайка? Вот и не надо ничего у соседей брать. Тем более у этого
козла-Квазимоды.
Я смеюсь. Дядя Коля совсем не похож на козла! У него нет бороды
и рогов. Дядя Коля больше похож на черепаху, такую большую - мы ее
тоже видели в зоопарке. Желтый весь, морщинистый. Кто такой
«квазиморда» я не знаю.
- Привет, Сашенька, - говорит тетя Наташа.
- Здравствуйте! - говорю я. У нее фиолетовые глаза и красные
губы. Она похожа на раскрашенного клоуна. Еще у нее какие-то
дырочки на лице, и в них - черная пыль. Мама говорит, что дырочки
называются порами, и что они есть у всех. У меня нет таких больших,
как у тети Наташи.
Она гладит меня по голове, и я увертываюсь, не люблю, когда
гладят чужие взрослые. Тетя Наташа растягивает в улыбке красные
губы.
Папа и вправду протягивает «марс», а тетя Наташа вытаскивает из
сумочки грузовик. «Марс» не такой вкусный, как «сникерс». Я сразу
пробую оторвать колесо - попробовать, подойдет ли оно к моему
старому кузовичку. Колесо сидит крепко, да ведь и кузовичок остался
дома, вместе с человечками, мамой, бабушкой Таей и
Барсиком.