Дворник поразмыслил над сказанным, разнял чрезмерно выпуклые губы:
– И кто же из наших, к примеру сказать, в тот гараж навострился?
Угорь, сохраняя деловитость и вместе с тем оставаясь подстроенным под деревенскую размеренность богатыря, неспешно залез во внутренний карман пиджака, вынул аккуратно сложенный шуршащий листок, сделал вид, что сверяется с записями.
– Жильцы шестьдесят седьмой квартиры, Серпинские Захар и Наталья. Судя по годам рождения – скорее всего мать и сын, а не супруги.
Дворник хмыкнул и нахмурился.
– Что это вы примолкли, уважаемый? – участливо спросил оперативник. – Неужели все-таки неблагонадежные жильцы?
Мужчина повздыхал, покряхтел, затем сделал пару шагов и присел на ту же лавочку, на которой располагался дозорный.
– Это они, значится, машину приобресть надумали… Ну, что же, дело это, к примеру сказать, правильное. Особливо ежели благосостояние, как вы, гражданин, подметили, у советских людей растет.
– Что же вас смущает?
Дворник снова хмыкнул, провел шершавой ладонью-лопатой по лбу, встряхнулся.
– Я, к слову упомянуть, об жильцах никогда ничего плохого, окромя хорошего, не говорил. И теперь говорить не стану.
Теперь уже хмыкнул Евгений, убрал сложенный листок с именами в карман, поднялся и, добавив в голос металла, произнес в пространство:
– Значит, плохое за ними имеется. Ну, мне этого вполне достаточно, чтобы оформить отказ. А остальным пускай занимаются компетентные органы. Большое спасибо за информацию и, как говорится, за содействие!
– Нет, гражданин, вы погодьте, погодьте! – забеспокоился дворник, поднимаясь вслед за дозорным. – Я же вам ничего и не сказал, а выходит так, что я Серпинским сделал, натурально сказать, пакость! Вы так не надо, гражданин, вы сплеча-то не рубите! Я, к слову упомянуть, человек простой, необразованный! Мало ли что мне они не по ндраву, так ведь обшчественный порядок не нарушають, за мусор исправно оплачивають, на собрания в ЖЭК ходють…
«Ишь ты! – с усмешкой подумал Евгений. – Совестливый какой богатырь попался!» Собственно, на то и был расчет.
– Ну, тогда рассказывайте, а мы уж разберемся.
– Да так-то, что называется, ерунда. Ежели подумать, кто я такой? Ежели вдруг кто не хочет со мною здоровкаться – так закона такого нет, чтобы с дворниками непременно надо было здоровкаться. А что свысока глядят, а то и вовсе нос воротют – так работа у меня, к примеру сказать, не шибко чистая. И отворачиваться от того, кто мусор собирает да снег с грязюкой чистит, приличным людям, к слову упомянуть, не возбраняется. Но ежели ты чуть что бежишь к этому дворнику за помощью – так будь добр хотя бы отблагодарить! – Мужчина раздосадованно цыкнул зубом, покачал головой. – Я ведь, к примеру сказать, жильцам завсегда бесплатно помогаю – кому дверь вскрыть, как ключи потеряли, кому шкаф старый разобрать да на помойку вынести, как своих мужиков в дому нетути. Ну, так они – жильцы, стало быть, – и относятся ко мне соответствующе. Егор Палыч то, Егор Палыч се, вот те к праздничку рюмочку беленькой, вот те яблочек с собственной дачи, а иногда ведь и рублик в карман сунут – из уважения и благодарности. А вот, к слову упомянуть, кто и не улыбнется тебе ни разу, и уважения никогда не проявит – те мне, стало быть, не по ндраву.