У меня аж дыхание сперло. Потому что вроде и
посмеяться над ним надо, что на деньги чудака развели, и гадалки –
пережиток прошлого и один сплошной блеф. Но ведь и лицо в зеркале
было, и сны эти, что спать страшно.
– Выбирай, Коробцов, или полиция со всеми
вытекающими, или меня к этой гадалке ведешь! – рыкнула на него,
скалкой в воздухе погрозив.
– Она на окраине живет…
– Да мне хоть в лесу дремучем! Встал скорее и пошли,
– я вообще командовать не особо умею, но тут грех было ситуацией не
воспользоваться. Да и проучить дурака надо, а то ж так и будет по
шарлатанам бегать, вместо того, чтобы своими руками стараться жизнь
строить.
– Саш, а ты зачем с конкурентами связался, а? –
спросила тихо, когда ехали с ним в маршрутке. Он хотел на такси, но
я побоялась. Мало ли, завезет куда. – Нормальная работа же
была.
– Нам сказали, что врача нашли в Израиле, который
взяться готов. Но деньги, Мил… Три миллиона только лечение, и
реабилитация еще, лекарства, проживание. Квартиру продавать – где
жить потом? Кредит брать, а вдруг со мной что случится, как мать
отдавать будет? По друзьям такую сумму тоже собрать нереально.
Хотели в фонд податься, там очередь на полгода расписана уже. А тут
такое предложение…
– В итоге отправил ты своих в Израиль? – спросила,
дыхание затаив. Потому что босс, конечно, помочь обещал, но это
тоже время.
– Вчера улетели. Если б не Саныч... – Саша руку мне
сжал до хруста. И как бы я ни злилась на него, ненавидеть не
могла.
– Он мне сказал на днях, что девочку не бросит. Я
рада, что получилось быстро. А эти твои, на которых
работал?
– Не заплатили. Ну оно и понятно, Саныч к ним ездил,
перетирали там, чуть до мордобития не дошло. И пофиг им, что
уволили меня, и до проблем моих тоже…
– Главное, что с сестренкой решили, Саш. А работа –
дело наживное. Не одним менеджментом Москву строили. В Макдональдс
пойдешь, в случае чего, там всегда персонал нужен, – улыбнулась ему
ободряюще, а Сашка смотрит на меня, как на дуру набитую, и
говорит.
– Кис, ты правда такая, или в детстве головой
роняли?
Отвернулась от него. Потому что и авария была, и в
детском доме много чего такого, о чем потом говорить не принято.
Так что, можно сказать, что роняли. Однако я, хоть что со мной
сделай, на подлость не пойду. А те, кого головой не роняли, даже не
идут, бегут. И даже угрызений совести после не
испытывают.