Парень утопал в сторону стола, и сдернув с него
скатерть, обернулся по типу греческого гиматия. Я честно старалась
не смотреть, но интересно же.
– Ага-а-а-а, – с обличительным тыканьем, он резко
повернулся ко мне, заставив залиться таким слоем краски, что век не
смыть.
– А в кого ты превращаешься? – спросила, в желании
перевести тему.
– О-о-о-ой, – он покачал головой, пару раз
по-лошадиному цокнув. – Как всё плохо-то. А с первого взгляда такой
умной казалась.
– В лошадь? – переспросила, намеренно доводя. Такой
он забавный, когда злится.
– Сама ты лошадь! А я птица вольная, ни к кому,
кроме хозяйки не привязанная. И угораздило же такой хозяйкой
обзавестись, – он закрыл лицо ладонью. И горестно головой
покачал.
– Воробушек, что ли?
В меня полетела связка сухих грибов, до того мирно
висящая в уголке над столом. И уворачиваясь, я снова с лавки упала,
на которую этот чудик меня уложил после обморока. Мы в детском доме
частенько подушками кидались, вот рефлексы и сработали, когда не
надо.
– Или соловей, а? – я уползла за печку, теперь
осторожно оттуда выглядывая. – Ну в крайнем случае
цапель…
– Я сейчас покажу тебе цаплю, – взревел носатенький,
наступая на меня. Но он так комично смотрелся в скатерти на одно
плечо, что я не выдержала, расхохотавшись.
Он навис надо мной, подобно богу Возмездия, а я
остановиться не могла, но всё-таки выдавила:
– Комплексуем из-за размеров носа?
Парень сплюнул на пол и размашистым шагом направился
к двери. И даже умудрился ей хлопнуть. Нервный
какой.
А я прокралась за ним, и выглянув в щелочку, успела
увидеть, как из начавшей оседать скатерти вылетел ворон, напоследок
зло каркнув.
Интересно даже стало, насколько эффекта
галлюциногенов хватит, и что еще может померещиться. Я сама первый
раз в таком состоянии, но от людей наслышана. И как потом плохо
бывает, тоже знаю. И веселье сразу скатывается до нулевой отметки –
мало мне проблем, еще отходняка только не
хватает.
Но есть-то хочется. А, значит, нужно в лес идти,
малины поискать или клубники. Как выглядят популярные ягоды, я,
кончено, знала. И уповала на лесные запасы, ведь когда к избушке
бежала, обращать внимания на растительность было
некогда.
Я снова принялась осматриваться, в поисках корзинки
или холщовой сумки. Кто бы тут ни жил, по грибы и ягоды захаживал
часто. Но вместо лукошка, взгляд наткнулся на одиноко лежащую Милу
№2. Видимо, выронила, когда над вороном
издевалась.