Всю ночь меня преследовали кошмары. Причем такие, из
которых не выпутаться. Я бултыхалась, словно в паутине, вопила
раненой птицей, но отчего-то засасывало лишь
глубже.
Мне снился лес. Густой, смешанный, с шишками под
ногами и раскидистыми кронами бука и липы. Кое-где среди ветвей
пробивалось солнце, но ни одной поляны так и не встретилось. Тут не
было ориентиров, и каждый шаг путал всё больше.
Я начала звать родителей. Паршивый показатель, если
учесть, что после аварии, в которой их потеряла, от любого
упоминания родственников старалась уйти. И даже в детском доме
драчуны-мальчишки слезливого «мама», ни разу от меня не
услышали.
Ветер шептал о разных дорогах, острая трава царапала
ноги. А душа рвалась еще дальше, в одинокую избушку на холме. Там
пахнет травами и сыростью, худая крыша норовит съехать, обнажив
дряхлое нутро, а старый ворон своим карканьем то и дело распугивает
мышей.
Все видят лишь внешнюю грязь, убогое убранство. Я же
знаю, что внутри – светло.
***
После такой ночки, естественно, проспала, и на
работу явилась с опозданием в 15 минут. Невыспавшаяся, голодная и
жутко злая. Даже любимому начальнику нагрубила, когда позволил себе
шпильку о том, что у меня один глаз накрашен.
Конечно, один! Потому что второй я просто не успела,
иначе бы опоздала на все 30 минут. Хотела в электричке докрасить,
но меня там так зажали, что чуть руки не выдернули вместе сумкой.
Вытаскивать косметику в такой давке я не
рискнула.
Бухнулась в кресло и нагло начала выводить стрелку.
В ответ на издевательский кашель в кулак, глянула так, что все
мужики испуганно вжались в кресла. Я вообще очень мирная, пока меня
не разозлят.
– Милорада… – самоубийца смолк еще до того, как я
встала из кресла. Не потому, что меня испугался, просто закашлялся,
подавившись. Не то кофе, не то кусочком печенья, который вздумал
жевать во время высокопарной речи.
Мое полное имя стало последней каплей в череде
свалившихся неудач. Потому что это табу. И всем в отделе данный
факт отлично известен.
Родители погибли, когда мне было три. Машина, в
которой ехали, выгорела полностью. Меня же успело выбросить через
лобовое стекло, после столкновения с деревом.
Меня месяц держали в больнице, потом определили в
Дом малютки. Личность удалось восстановить по уцелевшим машинным
номерам. Константинова Милорада Дмитриевна. Единственная дочь,
родственников более не имею. Доставшуюся по наследству квартиру
продала, едва выпустилась из детского дома. Жить там было выше моих
сил. Вырученные деньги удалось вложить в строительство на этапе
фундамента. Вот так я и оказалась в институтском общежитии без
копейки за душой.