.
Хорошо,
хоть он на территории завода. Я выдохнул и отключился.
Отремонтируется — и будет нормально.
С такими
мыслями я расслабился. Хотя сложно расслабиться, когда у тебя и
тела-то нет. Выкинул из головы лишние мысли и просто слушал музыку
под мерный звук бьющегося Сердца Роя.
Забавно
было наблюдать за проекцией, когда меня подключали. Из черных тонов
она сразу окрасилась в синий. Ого! А вот не замечал, что цвет
проекции носит цвет материала, из которого состоит мех.
Визоры
включились через пару минут, когда прошла диагностика.
— Как
ощущения от обновления, Капитан? — с хитринкой поинтересовалась
Нола.
Я сначала
не понял ее вопроса. Пока не встал с кресла.
Через
полный ремонт я уже проходил в Самерхольде. Сложно было описать
чувства от обладания новым телом. Оно сейчас было… лучше. Во всем.
Если до этого на задворках сознания я всегда чувствовал себя
человеком в оболочке робота, угловатым и неповоротливым. То сейчас
я был… собой. Еще одной особенностью, бросившейся в глаза, стала
четкость изображения. До этого я видел своим зрением. А сейчас как
будто мне его прокачали настолько, что я мог концентрироваться на
отдельных деталях, и те становились видны лучше, как под
приближением.
Фокусировка
близко-далеко стала настолько естественной, и при этом увеличился
охват зрения.
— Странные,
— ответил я. Вроде всё тоже, но… стало более естественно, что ли. И
лучше.
Звуки тоже
стали лучше. Как будто раньше у меня были дешевые наушники, а
теперь дали супердорогие. И разница оказалась ощутимой.
— Вот она,
разница между бюджетной версией механоида, сделанного на имперских
фабриках и индивидуальный заказ у мастера, — пояснила
Нола.
Я понял, о
чем она говорила. И если средства будут позволять, теперь
ремонтироваться буду только здесь.
Керр
Хоффман направил ко мне дрона с зеркалом.
— Это…
круто, — искренне сказал я.
Я искренне
считал, что Фредерик номер один по красоте механоида. А сейчас
казалось, что я его переплюнул.
Механоид в
зеркале походил совсем не на робота, а на человека в
супер-экзокостюме из моей любимой игры. Овальная голова с круглыми
глазами, закрытыми матово-черными стеклами. В остальном же голова
была монолитна. Корпус и руки были чистым произведением искусства.
Сложные плавные формы с перепадами, выступами. Плечи укреплены
дополнительными пластинами. Нижняя часть рук больше походила на
обтянутые спецтканью мышцы. Что характерно — рисунок был прямо как
и печать Фредерика, состоящая из шестиугольников. На торсе
выделялись черные кубики пресса, ну, или скорее некий их аналог.
Ноги выглядели на фоне рук чуть менее броскими, однако на
внутренних поверхностях бедер находились выступы и
углубления.