Нервы у меня критически сдали, я это понимала. И если бы я знала, кто я, что я, почему я здесь и есть ли шанс — не на развод, не на юга, на то, что я открою глаза и увижу капельницу, мне было бы легче. Признать, что какими-то необъяснимыми наукой явлениями мой разум оказался черт знает где, я не могла, все тот же разум орал, сопротивлялся, начинал выискивать в собственных глубинах давно позабытые физику и химию… я должна была сесть и спокойно сказать себе — как и что бы ни произошло, это моя реальность, мне надо жить в ней и бороться за жизнь, и еще бы эта борьба хоть чего-нибудь стоила.
Кроме, гори оно все огнем, вот этой вот самой, как она есть, непонятной жизни.
— Вы клятая, — спокойно, без малейшей попытки меня оскорбить, произнесла в ответ Наталья. — Святой Трон не любит клятых. Уединенные Стены для вас закрыты, а лишены вы силы или нет, да кто то знает? У клятой закона нет и для клятой закона нет, дела-то такие…
«Что значит “клятая”?» — вопрос логичный, закономерный повис у меня на языке и остался невысказанным. Я тряхнула головой, утерла выступившие от ветра слезы. Аглая не так проста, как мне казалось, в ней что-то есть, и, может, не зря граф так…
Боится собственной дочери?..
«Золото беленое, чтобы силу держать в узде…» — вспомнила я, а Микита остановил телегу.
— А ну слазь, — скомандовал он, не оборачиваясь. Голос его дрожал не то от гнева, не от от страха, и, возможно, он от испуга и не решался повернуть головы.. — Ты, баба порченая, мне лихо сунула. За лихо с тебя плату взял, не отмолиться теперь. Проваливайте обе, или быть вам битыми кнутом и пожженными. Вон!
Он еще не закончил обвинительную речь, а Наталья уже сволокла меня с телеги и быстро потянула за руку прочь.
Я не узнавала улицы и стены, но куда меня сейчас ни закинь, я запутаюсь, все чужое. Город однообразен, темен и сер и то поражает просторами, как на месте казни, то сжимает в узеньких переулках. Наталья так спешила, что я внутренне сжалась: она не говорит ни слова, только злобно сопит и почти бегом уходит от Микиты — или другой опасности? Я, подобрав свободной рукой юбку, старалась не споткнуться и не упасть, мне стало жарко, капюшон слетел, и Наталья прямо на бегу сама его на меня натянула.
Мы остановились лишь тогда, когда вокруг появились не только стены, но и хоть какое-то освещение.