Но едва сев внутрь, я поняла, что дело не только в вещах.
— Что еще вы положили?
На сиденье стоял огромный ящик.
— Это холодильный ларь, — управляющий сжал челюсть, явно
собираясь биться за ларь до победного конца.
— Что в нем?
Сил препираться не было, но и везти в дом незнамо что — не в
моих правилах.
— Там ужин, — после небольшой паузы признался Грид. А я ушам
своим не поверила.
— Откройте.
В ларе и вправду оказался ужин. Шикарный такой, не помню, когда
я последний раз ела нечто подобное. Чего там только не было:
буженина, дичь, копчености…
Мой желудок заурчал, а рот наполнился слюной. Все это сильно
осложняло работу мозга, но я была б не я, если бы сдалась так
просто.
— Поясните, зачем я все это везу?
— Лорд в письме попросил передать что-нибудь на ужин. Видимо,
еда в клинике его не удовлетворяет.
И сказано так, будто я этого лорда нарочно голодом морю. Не
удовлетворяет — пусть валит к себе в поместье! Или в другую,
человеческую клинику.
С другой стороны, я сама подустала от гречки с лапшой. А сейчас
и лапши-то не осталось.
Кстати, о лапше…
— В письме еще было сказано про деньги, где они?
— К сожалению, у меня нет полномочий выписывать более пятисот
марок за раз. Лорд не посвящен в подобные мелочи, так как не
занимается хозяйственными делами. Но все крупные счета может
подписать только он.
Значит, вместо полутора тысяч я получу только пятьсот и то
исключительно потому, что напомнила. Волна негодования поднималась
во мне все выше, грозя выплеснуться наружу в самой нецензурной
форме. Или хотя бы назло всем выкинуть ларь. Я на него не
подписывалась. Но, во-первых, этого мерзкого типа я не переспорю, а
во-вторых, стоит взглянуть правде в глаза — с готовкой у меня
плохо, зачем наказывать и себя, отказываясь от целого ящика
еды?
Так что я залезла в экипаж, захлопнула дверцу и велела ехать
домой. Какие-то насыщенные у меня последние дни. Так что час покоя
в комфортном экипаже точно не повредит.
Как-то так повелось, что в жизни моей постоянно творился
форменный бедлам, поэтому я — человек привычный и ко многому
готовый. Пожалуй, началось все еще в академии. Студенческая жизнь,
в которую я ухнула с головой: учеба, практика, подработки, гулянки,
куда же без них. Но последних было мало, до финального курса я
являлась примерной, можно сказать, образцово-показательной
студенткой. Не до гулянок как-то, когда нужно думать, на что
поесть, во что одеться и как купить учебные материалы. А еще
прокормить вечно голодного и растущего василиска. Родители,
разъяренные побегом непутевой дочери, ясное дело, никакой
финансовой помощи мне не оказывали. Все думали, что я хлебну
взрослой жизни и, намаявшись, вернусь домой. Но я принципиально
грызла гранит науки и, не чураясь никакой работы, как-то выживала.
А когда вошла в список лучших студентов, отец приехал сам.