- Эм, - глаза модельера расширились. Он поднял кустистые брови, посмотрел на меня. – Думаю, что если вам удастся это сделать, то я, наверное, уволюсь.
- Да! – вспомнила я рисунки художника – оформителя королевской свадьбы. – А можно пока мы движемся, я буду ручкой махать?
Нет, ну на картинке принцесса махала? Махала! Я тоже хочу!
- Я переживаю, что в это момент вас могут уронить, - произнес Филин, озадаченно почесывая подбородок кончиком пера. Я представила, как будущий муж несет меня на руках через все королевство, и согласилась с тем, что махать действительно будет неудобно.
- Ну хоть цветы-то будут? – капризно спросила я, вживаясь в роль будущей королевы.
- Об этом можете не беспокоиться, - вежливо улыбнулись мне, удаляясь из комнаты. Последнее, что я услышала, перед тем, как закрылась дверь: «Видали? Вот это выдержка! Ее завтра казнят, а полностью расписала свои похороны!».
Так! Стоп! Какие похороны? Розовые мечты рухнули и разбились о чугунное седалище реальности. Все! Вернусь – сожгу все эти книги в камине! Да что там в камине? Я буду жечь их в центре комнаты, танцуя вокруг них танец старой девы!
Мне в комнату вбросили мой чемодан, который шлепнулся прямо в центре. Я сидела в кресле, задумчиво постукивая пальцами по столику.
- Не делай так, - усмехнулась я, понимая, что драконить меня не надо!
Отбив по столешнице громкое и нервное стаккато, я сложила руки на груди, обращаясь к судьбе.
- Дорогая совесть, - сглотнула я, вздыхая. – Я могла бы быть богатой, могла бы удачно выйти замуж, могла бы стать королевой, возглавить крупную компанию. Но я пообещала себе, что добьюсь всего сама. А еще я обещала, что никогда не применю свой дар во зло другим людям. Беру свои слова обратно. Съешь меня завтра. Разрешаю.
Я встала с кресла, открыла чемодан, видя, как оттуда высыпаются линейки, какие-то измерительные приборы и куча ненужного барахла. Сгребая охапками все ненужное, я прятала это за гобелен, освобождая достаточно места. Пузырьки с зельями я оставила на всякий случай. Золотые линейки и одну пару перчаток я тоже решила оставить.
- Ой, - заорала я, глядя на двери. – Мне плохо! Воды! Помогите!
Дверь распахнулась, а на пороге появился страшный толстый и чем-то смахивающий на жабу стражник. Я, приготовившись к поцелую, скривилась.