Впускать в свою жизнь чужака?
— Надя, мне забрать Алису? — шепотом спрашивает мама.
Шепотом. Вот в этом вот все. Она тоже уверена, что Алиску надо скрывать, ну “хотя бы поначалу”. Почему — мне непонятно. Что изменится, если мужчина только через пару недель узнает о том, что у меня есть дочь? Или через пару месяцев?
Хотя, не скрою, этот вот идиотизм на полном серьезе считался “нормой” среди разведенок. Да что там, девочка без детей отчаянно стеснялась штампа о расторжении брака, а с детьми…
Я не хотела скрывать Алиску. И вообще мое высокомерие меня чаще подмывало задрать нос и сказать, что это мы с Алиской делаем одолжение и рассматриваем мужчину, как кандидата на прием в нашу с ней семью, а не мужчина нам делает это одолжение. Потому что у меня уже все выстроено и настроено без мужика. Чувак, который купит хлебушка, мне уже и не нужен.
— Нет, мам, не надо, — вздохнула я, подкрашивая губы. Вот вроде и не собиралась никак с мальчиком продолжать, и вообще была уверена, что он уже через сорок минут будет выдумывать убедительную причину для отступления. А помада — яркая, карминовая, глянцевая.
Мама кивает и уходит в свою комнату. Нормально мы поболтаем вечером, когда я вернусь с Лисой с этого “свидания”, ну или через полчасика — если мой идеальный сладкий мальчик все-таки сорвется.
А мой Аполлон, соскучившись на кухне, является ко мне и без особых прелюдий стискивает меня в своих объятиях, зарываясь лицом в надушенные волосы.
— Почему мне тебя так мало, скажи? — шепчет он, скользя пальцами по моей спине.
А я не знаю. Мне вот мало его. Настолько, что сейчас я и сама так и тянусь к нему, так и тянусь, трусь носом об его небритую скулу.
Тысячи колких искр между нами, в воздухе вокруг нас, поэтому, когда он рядом — мне сложно дышать. Лишь он меня спасает — передает свое дыхание, рот в рот, губы в губы… Вкусный мальчик, дайте ножик — отпилю себе кусочек на память.
— Идем, а то мы никогда не выйдем, — я кошусь на часы. Уроки у Лисы кончаются через полчаса. Только-только одеться и дойти.
А на улице — весна, кипит, уже согнала с тротуаров весь снег, и у самого подъезда две вороны воюют за брошенную кем-то мимо урны пачку сухариков.
Мой Аполлон рисуется, мой Аполлон подмигивает мне фарами своей выпендрежно-брутальной тачки, не вынимая руки из кармана пальто. Я чудом не закатываю глаза от такого мальчишества. Ребята-пацанята, одни-то машинки у вас на уме...