- Не ранена? – срывающимся, дрожащим от адреналина голосом
спросил парень.
- Нет. По-моему. Не знаю, - отрывисто и так же срываясь ответила
Зоя и вдруг судорожно хихикнула. От этого неуместного хихикнья ей
стало еще смешней, и она принялась неудержимо смеяться, буквально
захлебываясь и подвывая от смеха. Особенно смешным было удивленное
лицо Лямина. Иван непонимающе смотрел на судорожно хохочущую
девушку и начал подсмеиваться сам. А спустя несколько секунд с их
позиции раздавался самый настоящий гогот двух молодых людей, только
что чудом выживших в страшной мясорубке. А в ответ на их смех со
стороны отступивших татар послышалась злобная стрельба, впрочем,
тут же прекратившаяся видимо по команде командира. И Зое стало
вдруг жутко от собственного смеха и тяжелого, тягучего воя
раненного татарина, катавшегося от боли ниже и правее их позиции.
Со стороны откатившихся шутцманов раздался хлопок выстрела, и
раненный затих.
- Вы чего ржете? – издалека крикнул Тихонов, чтоб не попасть под
шальную пулю нервных после боя людей. Зоя пожала плечами, а Лямин
еще подхихикивая ответил.
- Да мандраж отпускает, товарищ лейтенант.
- Ну если мандраж, - Тихонов ужом скользнул к ним на позицию, -
молодцы, хорошо повоевали, - удовлетворенно произнес он, глядя на
трупы полицаев.
- Толку-то, - невесело протянул Иван, нервно дернув головой. Еще
одна атака и задавят. Зоя с Ляминым не теряя времени набивали
пустые магазины патронами.
- Ну, это мы еще поглядим, - хмыкнул Тихонов, - не думаю, что до
темноты полезут, а там часа два продержаться и за нами
прилетят.
- А прилетят? – голос Лямина был полон пессимизма.
- Саня обещал, - обнадежил Тихонов.
- Ну, тогда прилетят, - удовлетворенно кивнул Лямин. А Зоя молча
смотрела на дырявую фляжку, под которой расплывалось мокрое пятно.
Посеченное лицо начало саднить. Стало дергать болью сорванный в
горячке боя ноготь. На плече тяжелым грузом, навалилась усталость.
Пальцы стали ватными и не послушными, с трудом удерживая такие
круглые, такие скользкие патроны. Веки стали слипаться и она сам не
заметила, как погрузилась в тяжелую дрему, выронив недоснаряженный
рожок из рук на колени. Тихонов аккуратно, чтоб не потревожить
девушку взял рожок и продолжил его набивать.
- Умаялась, девочка, - нежно произнес он.
- Умаялась, - согласился Лямин, - Лех, - не по уставу обратился
он к командиру, - продержимся?