Естественно я напросился идти с новой группой. Опять собралась
команда из двенадцати человек, возглавил которую сам Семашко, уже
майор. Ему недавно присвоили новое воинское звание. О нашем выходе
знали только в штабе, мы никому не обмолвились, что уходим на
поиски пропавшей группы. Почти неделю добирались до места, от
которого пришел последний сигнал от первой разведкоманды.
Мне что-то сильно сдавило грудь в области сердца, а потом
тревога не замолкала ни на секунду. Все внимательно смотрели на
меня, ведь я за эти годы стал для всех барометром. Забравшись на
ближайшую сопку, я залез на самое высокое дерево и включив свой дар
посмотрел в тридцатикратный морской бинокль. Передо мной
расстилалось широкое ущелье, все заросшее густым лесом.
И куда бы не упал мой взгляд, всюду я видел красные, угрожающие
пятна. Вся долина превращена была в одну большую засаду. Если
двинемся вперед, у нас не будет ни единого шанса уйти. О чем я и
доложил командиру, ему решать.
- Олег, ну и что ты думаешь? – спросил меня майор, склонившись
над картой – другой дороги здесь нет, эта единственная, идущая
вдоль ущелья.
- Командир, если пойдем дальше – сказал, немного набрав в легкие
воздуха – дальше для нас только смерть, нас там ждут. Какой-то крот
сидит в штабе и сдает нас противнику. Первую группу тоже слил
он.
- Возвращаемся – мрачно кивнул мне Семашко – пока контрразведка
не найдет предателя, выходы за пределы лагеря прекращаем.
Месяц мы сидели на попе ровно и весь этот месяц я тренировался с
даром и пытался с его помощью найти предателя. В этом мне помогал
сам командир, не уведомляя о моем даре наше командование. И он, и я
понимали, как только эта информация выйдет за пределы роты, то все
можно сливать воду. К чему это приведет никто не знал, но то что
мной займутся ученые вивисекторы, это я знал точно, а если об этом
узнает враг, то точно до дембля я не доживу.
Поэтому лучше молчать. Мое лазание по штабу и напряг мозгов ни к
чему не привел. Мы с Семашко поняли, что мой дар так не работает.
Он лишь начинает работать только тогда, когда мне лично начинает
угрожать непосредственная опасность смерти. А такие абстрактные
понятия, как поиск шпионов, дар вообще не реагирует. Поэтому мы
закончили с нашими экспериментами, тем более на нас подозрительно
стали косится в штабе.