1 июля 2015 годаКазаков оказался вменяем. До жути, до мурашек. Я сам опрашивал его, уточнял многие моменты и был просто до глубины души поражен. Игорь Степанович оказался человеком эрудированным, весьма начитанным и обладающий не поверхностными, а глубокими знаниями в области медицины, в особенности хирургии. Он мог часами увлекательно рассказывать о талантливом хирурге и академике Николае Амосове, обращаясь о нем лишь на «Вы» и по имени отчеству. И мне все больше было непонятно, как такой человек смог убить «хоровод» (как мы условно назвали это дело). Это казалось чем-то невероятным. Как педагог, Игорь Степанович хорошо знал психологию и делился материалом из своей научной работы, которую не успел дописать, о воспитании детей. Он рассказывал, как можно задать правильно ориентиры для ребенка, чтобы из него вырос талантливый ученый, а не очередной прожигатель жизни. И все больше становилось непонятно.Я бродил по кабинету, не в силах осознать все то, что на меня свалилось. Спросив разрешения, я закурил. Игорь Степанович с понимание отнесся к этому и сказал, что понимает мое беспокойство.— Знаете, — сказал он тогда. — Я бы не мог убить человека просто так. Дети… они такие непослушные бывают, своевольные. Мы все такими были. Но я не понимаю, как можно мучить и убивать животных. Я сам помогаю приюту собак. А этих, — он долго не мог подобрать слов и я махнул рукой. — Они наслаждались. Ломали хребет кошкам и собакам, а потом наблюдали, как те пищат, плачут от боли и смеялись, смеялись… — Игорь Степанович закрыл ладонью глаза, сдерживая выступающие слезы. — Этим детям нравилось видеть, как у бедных животных отказывали задние лапы или выпадали глаза, знаете, когда глазное яблоко висит на сосудах. И они мучали всех без разбора. Отрывали лапы беременным кошкам, душили, бросали наземь, вставляли петарды и смотрели как разрывает бедное животное изнутри. Я впервые об этом узнал от милиции, когда в школе проводилась проверка и была организована воспитательная работа. Позже я лично видел, как эти дети… — он не смог договорить. — Я хотел, чтобы они понесли наказание и я прекрасно понимаю, что закон так или иначе смягчит им срок, поэтому… — он тяжело вздохнул. — Я не рассчитывал, что меня пощадят и готов хоть к смертной казни. Но и эти… жить не будут.И в глубине души я понимал его. Понимал эти чувства, эмоции. Я сам не могу смотреть на то, как страдают братья наши меньшие. И все же, Игорь Степанович был преступником и мне было жаль, что так случилось.