Орбарт и остальные наши не вмешивались, ведь «ты рыцарь, а
значит, должен сам уметь ставить себя в коллективе». И это верно.
Но по-крупному никто не нарывался, просто издевались по мелочи.
Когда полез этот идиот Тегил, то терпение уже начинало
переходить через край. Хоть мы и использовали тренировочные мечи,
но я проткнул кретину глаз, пробив череп так, что клинок разнёс его
затылок, показав свой окровавленный наконечник.
Вздохнул и откатился.
«Всё, я остыл».
Отлупил его, работая без брони и щита. Бил боковиной клинка, но
сильно, до чёрных синяков. Тегил под конец аж разрыдался, что
позволило вдоволь пройтись по его самооценке, ведь «рыцари не
плачут».
— А ещё, — с ядовитой улыбкой объяснял я, — пока во время боя ты
героически «прикрывал» сира Хизера, я убил двоих. Ты хоть за всю
свою жизнь стольких убил? Чем ты вообще занимаешься среди нас?
Кроме того, что обслуживаешь остальных? Может, тебя стоит не
оруженосцем сделать, а слугой? Конюх, например, ты хороший, это,
пожалуй, признают все. А вот с мечом я тебя ни разу не приметил. У
тебя он вообще есть, или тебе выдают его лишь во время
опасности?..
Короткий спич вызвал хохот у собравшихся мужчин. Даже сам Хизер
улыбался, правда, достаточно холодно, но лично по этому мужчине я
не проходился, работая «в рамках».
Наконец, закончив этот унизительный спектакль, я открыто вызвал
на поединок Брайса. Он вымотал мне нервы больше всех остальных,
вместе взятых.
— А теперь я вызываю на поединок то трусливое ничтожество, что
боится выступить открыто, лицом к лицу, — с улыбкой я осмотрел
рыцарей, — того жалкого и женоподобного слабака, что может лишь
портить вещи за спиной, ссать в чужой костёр, лазить по палаткам,
пытаясь их обокрасть, но неизменно попадаться. Я о тебе, Брайс!
Чего это ты решил отвернуться?! Выходи в круг, шакал, я даже не
убью тебя, только покалечу.
— Дерзкий врун! Семеро сожгут тебе язык за такие слова! —
улыбчивый мужчина, примерно под тридцать лет, с длинными чёрными
волосами, завязанными косой, сразу же вышел вперёд.
— О, так значит, мы вызываем в свидетели богов? — усмехнулся я,
расставив руки в стороны. — Так пусть они увидят! Я, Арвинд
Моустас, выхожу без брони с тренировочным мечом против, аха-ха-ха,
«настоящего рыцаря», а на деле — последнего мерзавца и отъявленного
подлеца! Пусть они решат, кто из нас более достоин!