— Гляди-ка, живые! — усмехнулся
ветеран.
— Рассказывайте, — качнул головой
форинг.
Собственно, говорил в основном я,
парни лишь дополняли, иногда тем, что я не заметил. Монастырь, по
сути, был нищий, монахи питались хуже, чем рабы в доме отца Бьярни,
по меткому замечанию моего друга. Но готовы были отдать последнее,
чтоб мы протянули зиму.
Вообще тот же Вальтер мне стал
симпатичен: добрый, я бы даже сказал радушный и открытый человек,
он отвечал на мои вопросы охотно, ничего не скрывая, будто и
помыслить не мог, что собеседник строит коварные планы и пытается
выведать что-то. Так я узнал, что монахов было три десятка человек,
кроме них на острове никого — ни охраны, ни монастырских крестьян.
Паломники временами наведывались, но до весны можно было не ждать —
сейчас сезон штормов, потом узкий залив, фактически фьорд скует
льдом, а пристать к берегу еще где-либо почти невозможно.
При этих словах «старшие»
переглянулись.
— Что еще?
— На острове есть дикие козы. Монахи
изловили и приручили несколько, что дают им молоко, но стадо
небольшое. Рыбу не ловят, не умеют. Зерно только привозное. Греются
торфом, здесь есть небольшие залежи, а вот с лесом туго — деревца
есть, но мало и все корявые. Монахи в основном молятся,
поддерживают постройки, да возятся на своем огородике.
Сигмунд взглянул на Фритьефа
— Это еще что такое?
— Люди травы разные выращивают.
— Лечебные?
— Не, — качнул жбаном ветеран, — для
еды.
— Люди траву едят? — брови брата
взлетели вверх.
— Так это ж люди, — развел руками
здоровяк.
— Точно, скот, — резюмировал
Сигмунд.
А вот я, узнав про выращиваемый здесь
лук, чеснок и морковку оживился. А вот и зеленуха, по которой я
скучал с момента попадалова! Конечно, хотелось бы укропчику,
петрушечки и особенно рукколы, но на нет и суда нет. Жаль монахи не
на этот раз не угостили, темно уже было по огороду шариться.
— Ладно, — подвел черту Сигмунд, —
вернулись, живые, и хорошо. Утром тинг проведем, а пока ужинайте, и
спать.
Отдали должное каше. Не то что у
монахов: эта была с мясом — солониной. Слегка подтухшей, но это
ерунда. И обильно сдобренная сливочным маслом... правда уже
прогорклым. Зато наваристая!
Принесенный хлеб Кнуд повертел в
руках, хмыкнул, и кинул в сторонку. Орки хлеб пекли очень редко. А
вот я с удовольствием отломил добрую краюху.