Только вот денег не было.
Впрочем, мы смогли найти общий язык,
и я добилась своего. Получила в рабство мужчину, который две недели
назад собирался меня убить…
… Мы стояли друг напротив друга.
Темный, яростный взгляд из-под нахмуренных бровей вызывал во мне
огонь, испепеляющий изнутри. Сердце заходилось от страха, но я не
позволяла себе смалодушничать.
Ты же хозяйка, Олли. Тебе негоже
прятаться в норке.
— Я…
— Зачем ты меня купила? — выплюнул
раздраженно.
Вот и пообщались.
Я впервые слышала звук его голоса.
Имею в виду, не в пещерах и не в кошмарах. Наяву. В обычной
обстановке. Не верилось, что несколько дней назад этот человек
безвольно сидел на полу, уставившись в стену. Сейчас его энергии
было столь много, что она окутывала меня целиком, сковывала по
рукам и ногам.
— Так получилось, — ответила скупо,
чувствуя, как щеки краснеют. — Не думай, я не хочу этого. Но это
единственная возможность…
— Возможность чего? — издевательским
тоном уточнил мужчина, выпрямившись до хруста в позвонках. — Кто ты
такая, что вершишь чужие судьбы? Ты должна была выбраться из шахт,
а не тащить меня за собой.
Его руки сжались в кулаки, и голос
эхом отдавался в ушах. Он способен убить меня. Переломить как
тростинку. Даже сейчас, будучи изнеможенным. Один удар наотмашь,
и...
В обычных рабов с детства вбивают
покорность. Их учат служить господам, отдавая всего себя. Но этот
человек — не раб. Он другой. Сильный. Волевой. Прирожденный
воин.
Я соврала управляющему, сказав, что
мне необходим страж. Для чего он девчонке-поисковику?
Мы не справимся. Нам не сойтись
характерами. Он никогда не покорится какой-то девице. Если не
прикончит физически, то задавит эмоционально.
Мне бы рассказать, что я испытывала,
как переживала, как просыпалась еженощно в холодном поту. Но разве
он услышит? Он зол, рассержен и пышет гневом. Надвинулся на меня,
навис грозным коршуном, а я замерла как трусливая мышь.
— Мисс, у вас всё хорошо? —
проходящий мимо стражник недобро оглядел моего спутника. — Вам
знаком этот раб?
Невольничий ошейник выделялся на коже
толстой полоской. Захочешь скрыть — не сумеешь. Очень уж широкий и
громоздкий.
— Он принадлежит мне, — хрипло
ответила.
"Раб" смерил стражника таким
взглядом, что даже я ужаснулась. Непокорным. Оценивающим. Он словно
примерялся, нужно ли убивать его или незачем марать руки.