От мыслей о том, как иногда хочется послать соседку по известному адресу, меня отвлекло сообщение в мессенджере. Владелец незнакомого номера не здоровался, а сразу переходил к делу: "Ты у себя?"
С аватарки на меня смотрел никто иной, как Тамерлан Одуев. Собственной, чтоб ему икалось, персоной! Спасибо, что на аве не воющий на луну волк. Они мне уже успели основательно надоесть.
Я бросила взгляд на время. Восемь вечера. Рановато для завершения свидания. Или обаяшке Тамику сегодня не перепало?
Сдерживать злорадную усмешку я не стала. Юля уже должна была привыкнуть, а сам парень её увидеть не мог. Так что и его эго я никак не задевала. Разве что затянувшейся паузой между прочитанным сообщением и ответом.
"У себя, — не стала отпираться я. — Откуда у тебя мой номер?"
Почему-то от того, как быстро ответил Тамерлан, стало приятно. Держал телефон в руках и ждал?
"От Тимура, — коротко пояснил он. — Ты бы не давала номер тем, кто станет его одалживать посторонним людям".
"Разве мы посторонние? — я отправила смеющийся смайлик. — Ты собирал мою мебель, я кормила тебя пельменями".
"Согласен, это особый уровень близости, — он подмигнул мне эмоджи. — Пельмени были — огонь. Требую добавки".
Я фыркнула. Ещё бы. Мои пельмени ещё ни одного мужика равнодушным не оставили. Правда, кроме Тамика, я кормила ими только Сашу. Но двое — это ведь уже показатель, да?
"У меня больше нет мебели для сборки, — застучала я пальцами по сенсорной клаве. — А просто так кормить тебя я не стану".
Я перечитала свое сообщение, надеясь, что в нём нет ничего крамольного. Невинный флирт. Но даже от него становилось не по себе в те мгновения, когда я вспоминала, с кем переписывалась. Я уже успела привыкнуть к сыновьям прокуроров, топ-менеджеров крупных нефтегазовых компаний и генералов. Но Одуев — принципиально новый уровень мажоров. Его отец владел сетью ресторанов по всей стране, а вот дядя… Дядя был главой одной из кавказских республик и очень известным человеком по совместительству. Кто-то его боялся, кто-то ненавидел, однако знали все. Даже за пределами России. Вот такой необычный человек.
“Значит, вот ты какая? — возмущался Одуев. — А как же бескорыстная помощь?”
“Никакой бескорыстности, — захихикала я. — Только полная взаимность”.
“Понял, принял, обработал, — не растерялся он. — Спустись к выходу”.