— Может, ну эту вечеринку? — протянул Одуев. — Поедем в какой-нибудь ресторан, арендуем вип-кабинку и побудем только вдвоём, м?
Я рассмеялась и не ответила.
Бежевое шёлковое платье-комбинация и впрямь сидело на мне чертовски хорошо. Довольно открытое декольте "качелькой" компенсировалось юбкой ниже колена. Поэтому, даже несмотря на разрез на правой ноге, наряд не казался вульгарным.
Бельё под него пришлось подбирать такое же тонкое и невесомое, чтобы швы не было видно. Я ни за что не надела бы подобное безобразие, но… Красноречивый взгляд Кристины и её шёпот "ему снесёт крышу" сделали своё дело.
Рядом с высоким и широкоплечим Тамиком я казалась безумно элегантной. И мне никогда в жизни не хотелось выглядеть так женственно, как в тот вечер. Хотя скорее всего, дело не в вечере вовсе, а в том, как на меня смотрел Тамерлан. Я думала, его глаза горели во время свидания на теплоходе, но по сравнению с нынешним огнём в зрачках, то был детский лепет.
Если бы взглядом можно было изнасиловать, я давно забеременела бы тройней.
— Ты меня смущаешь, — пробормотала я, но оторваться от нашего отражения не смогла. — Прекрати, а?
— Я молчал, — слегка растерялся Тамерлан.
— У тебя на лице всё написано!
Теперь наступила его очередь смеяться. А я задумалась о том, почему у него даже смех какой-то особенный? Глубокий, хрипловатый, будоражащий. Такой, что с чужим вовек не перепутаешь.
— Ну что я могу поделать, если ты такая красивая? — Одуев потянул меня за руку, уводя из бутика. — Тут разве что слепец останется равнодушным. А у меня зрение знаешь какое хорошее? Вот я тебя увидел и сразу разглядел, какие у тебя удивительно чистые глаза. Какие тонкие и длинные у тебя пальцы. Какие изящные запястья. Какие ножки…
Остановить Тамерлана не получилось ни просьбами, ни угрозами. Он вошёл во вкус и теперь говорил, говорил, говорил… Досталось и моим шелковистым волосам, и нежной коже, и очаровательному румянцу на щеках. Румянец, скорее всего, растёкся уже по всему лицу и шее, настолько я смущалась от комплиментов. Однако улыбалась, да, потому что приятно. И даже признаться в этом не стыдно. Пусть Тамик и не умел завуалировать своё восхищение, а говорил прямо. Но каждое слово было искренним, и это заставляло меня чувствовать себя и впрямь настоящей красавицей. Впервые в жизни.