- Как мне будет вас не хватать!
Вечером после захода в ближний супермаркет, я накормила своих
домашних питомцев и, надев поводок на Лялю, вышла из подъезда. Как
обычно в это время уже мало было сидящих по скамейкам у подъездов
«старушек-веселушек», как я их называла, и прямиком направилась в
сквер, где постоянно гуляли с собаками все, кто жил рядом.
Поздоровавшись с одним из постоянных знакомых с большим немецким
псом, таким же старым, как и его хозяин, я потянула свою
оживившуюся йорку дальше, пока она не начала «приветствовать» лаем
своего коллегу. Пропустив этот нужный для нее момент встречи, Ляля
дернулась, решив вернуться и встретиться с добродушным соседом. Я
не успела удержать её, так как не ожидала такой ретивости, и
выпустила поводок из рук. Почувствовав свободу, йорка резво
побежала назад и потом юркнула под скамью. Я за ней. Однако наши и
весовые и физические категории были несовместимы. На мой окрик она
быстро вынырнув из под скамьи, бросилась в сторону и тут же
выскочила на проезжую часть. И хотя на узкой дороге с односторонним
движением не было машин, я все же испугалась, что она попадет под
колеса и ринулась за ней со всей своей восемьдесят килограммовой
прытью. Мой порыв был внезапным даже для меня, и поэтому я сразу и
не заметила проезжающую машину, которая задела меня бампером и я,
скатившись по её краю, вскоре оказалась на обочине. Последнее, что
я помню – это дикий скрежет шин и визг тормозом.
А потом только темнота.
Очнулась в узком помещении, пол которой вибрировал под моими
ногами, и я сама держалась за какие-то металлические прутья.
Качнувшись, еле устояла на ногах и тут же услышала женский
недовольный голос за спиной:
- Девушка! Чего стоим? Давайте-давайте в свое купе. Или мне Вас
проводить?
Посмотрела вокруг себя и поняла, что стою в тамбуре и рядом со
мной чемодан, упирающийся мне в колени. Он был жестким, с острыми
углами, окованный железяками. Уставившись на мелькавшие за окошком
картинки природы и мелких строений, поняла, что в поезде и мне все
это не снится. Повернувшись, наткнулась на хмурое лицо пожилой
проводницы в черной с петлицами форме, береткой на седеющих волосах
с химической завивкой. Её недовольный взгляд был направлен на меня,
и раздражение читалась на полноватом лице.
- Если что, то курить можно и в купе, - скривилась она, - а
здесь ты мешаешь проходу. - Перешла она уже на ты.