Он долгие годы находился на правах
«командира второго сорта» - за то, что тогда, при Эндоре, видя с
какой легкостью повстанцы уничтожают сражающийся подобно малым
детям Имперский флот, скомандовал отступать. Его клеймили
предателем, его ненавидели, его презирали…
И никто не понимал того, что он отдал
приказ об отступлении вовсе не потому, что хотел захватить власть
над остатками элиты Имперского флота. Когда военная машина
Галактической Империи оказалась дезорганизована из-за смерти
Палпатина, который влиял на умы имперских военнослужащих с помощью
пресловутой треклятой джедайской Силы, уничтожение возле Эндора
казалось неминуемым. Пеллеон оказался тем, кто понял это и сделал
все для того, чтобы поражение в одной битве не превратилось в
разгром.
В течение последующих четырех лет,
вплоть до встречи с вернувшийся из Неизведанных Регионов
гранд-адмиралом, он боролся за сохранение целостности флота и всей
Империи. Он отдал жизнь военной машине Империи и по праву считал ее
своей второй половинкой. Он не мог поступить иначе, не мог
позволить развалиться тому, что было столь огромным и
нерушимым…
Но он проиграл свой бой.
Каждый новый день после Эндора он
узнавал, что всё новые и новые системы ускользали из имперской
хватки, и это ещё одна победа на счету Новой Республики. Всё
труднее и труднее сохранять контроль над командирами других
кораблей и предотвращать попытки отдельных моффов, адмиралов и
прочего отребья, поднявшего голову, объявить их сектора новыми
правительствами. Он ничего не смог противопоставить тем, кто
оказался выше его по должности и званиям. Он спас имперский флот,
но оказался заклеймен предателем. Как и все те, кто пошли за
ним.
До того, как он передал контроль над
остатками спасенного им флота гранд-адмиралу, он четыре года
наблюдал конец воочию, конец всему, во что он верил и во имя чего
служил. То, ради чего он приказал отступать при Эндоре… По крайней
мере, он считал этот образ своих действий правильным. И стойко
переносил последствия своих решений.
Корабли, которые пошли за ним, очень
долго не могли найти мест для исправления повреждений, а потому, в
тот самый момент, когда он чуть менее двух лет назад распаковал
сообщение, и с затаенной надеждой ожидал увидеть грозный лик
Императора…
А вместо этого он встретился взглядом
с голограммой синекожего гуманоида, черты лица которого он навсегда
запомнил после событий в системе Польн-Минор. Вот только тогда этот
нечеловек, чей горящий взор буквально прошивал командира «Химеры»
насквозь, а его голос, негромкий, спокойный, уверенный, казался
тверже дюрастали.