– А на приемах как появится…, так и
смотреть ни на кого больше не хочется!
Да что на него смотреть-то, ради
богов! Худой, гибкий, по сравнению с другими мужчинами. Бабы совсем
с ума посходили, изящество ставят выше мужской мощи?
– Если принц услышит…
Две дуры! Он и без того слышит! И он,
и все более щуривший глаза Тисмен.
– Ну и пусть слышит! Все знают, что
Миранис глупый. Даже папа так говорит, что дали нам боги
наследника... ничего сам не умеет. И в совете как появляется, так
лучше бы не появлялся, всем все портит! А Эррэмиэль… он добрый…
мудрый. Людям помогает. Никого зря не обижает. Его все любят, к
нему за помощью идут… вот, смотри!
Миранис глянул вниз и на самом деле
увидел, что к Рэми подошла девушка, в простом одеянии
простолюдинки, рожанки. Волосы пшеничные, густые, мордашка
симпатичная, только искаженная горем и слезами. Она бросилась Рэми
в ноги и о чем-то попросила… о чем, Миранису было
неинтересно.
Гораздо больше душили боль и
понимание: дочь советника, увы, права. За помощью к принцу, как и к
другим телохранителям, никто не приходил… не верили, что они чем-то
помогут. И не помогли бы…
– А к Миранису никто не пойдет! –
вторила его мыслям девчонка. – Зачем?
И, более не выдержав, Миранис вышел с
этого проклятого балкона.
– Прикажи его позвать, – выдавил он
сквозь зубы.
– Мир… – пытался возразить Тисмен. –
Может, ты сначала успокоишься? Знаешь же, Рэми не обрадуется, если
узнает об этом разговоре!
– Он не узнает, – оборвал его
Миранис. – Не от меня.
Да Миранис скорее повесится, чем ему
об этом скажет! А Тисмен продолжил:
– Ты же не принимаешь все это
всерьез, не так ли?
– Всерьез? – тихо прошипел Миранис. –
Какое там всерьез… меня дураком при дворе называют, а его? Его
боготворят. И суть не только в этой архане, во всех них! В Рэми! В
его проклятой правильности! Он здесь не принц! Он всего лишь…
– …твой телохранитель, – без улыбки
ответил Тисмен, и его зеленые глаза блеснули гневом. – Носитель
Аши, целителя судеб. Твой друг. Гордый до ужаса, он сам склонил
перед тобой голову, сам решил тебе служить. Я думал, ты это оценил.
И не попытаешься его сломать, но, вижу... Ради богов, Мир, скажи,
что я ошибаюсь!
Сломать? Миранис на миг опешил. И,
посмотрев в глаза Тисмену, понял вдруг, что от других
телохранителей поддержки не дождешься, даже от себя не дождешься.
Как же грызет эта паршивка совесть… но ничего, и она скоро
сдохнет!