Глеб долго смотрел ему вслед, пожалуй, впервые с момента вступления в организацию со всей отчётливостью осознавая, что если б не они, многим, наверное, было бы совсем уж отвратно и тошно жить…
* * *
Билеты они купили быстро, поскольку очередей у вокзальных касс в такое время не бывало. Их поезд отходил поздно, за полночь, и прибыть в Дзержинск они должны были завтра, к утру.
Евгений Сергеевич ничуть не преувеличивал и, тем более, не хвастал, давая понять Глебу и остальным партийцам, что переговоры с КПРФ по поводу предстоящих выборов берёт на себя. Он действительно собирался их вести и даже предварительно прикинул, к кому именно в окружении Зюганова следует обратиться. Собственно, тут и раздумывать было особенно нечего – конечно же, к Олегу Ивановичу Вениаминову, депутату Госдумы от Нижегородской области, тому самому человеку, который несколько лет назад очень помог им во время суда над тремя активистами нижегородской ячейки, коих обвиняли в погроме, учинённом в штаб-квартире местного отделения СПС.[3]
Идя на встречу, Евгений Сергеевич отлично понимал, что думский депутат вопросы о снятии партийных кандидатов не решает, но через него он рассчитывал выйти на самого предводителя российских коммунистов, резонно считая, что подобные просьбы следует высказывать при личной беседе. Просьбу эту он собирался подкрепить письмом от самого Лимонова, которое адвокат должен получить из СИЗО со дня на день. А пока письма ещё нет, он постарается уговорить Вениаминова посодействовать в организации встречи с Геннадием Зюгановым, без которой, ясное дело, надеяться на сход с дистанции кандидата от КПРФ не приходилось.
В сегодняшнем телефонном разговоре Вениаминов сказал Евгению Сергеевичу, что будет ждать его у себя в кабинете к четырём часам, после окончания общего депутатского заседания. От этого визита и от того, каким образом повернётся разговор, действительно зависело многое, поэтому, когда они с Бубновым подходили к высокому серому зданию на Охотном ряду, над главным входом которого сверкала позолоченная, украшенная гербовым орлом надпись «Государственная Дума», оба были на редкость сосредоточенны и немногословны – ни смешков, ни привычных улыбок.
– Ещё недавно митинговали здесь, депутатов засвистывали, а теперь вот сами пороги обиваем, – вдруг язвительно заметил Бубнов – не то в шутку, не то всерьёз.