– Теперь краснеешь, – поддела соседка по парте. Затем весело
добавила: – Типичная новобрачная. Небось еще и лекцию не
слушаешь.
Признав ее правоту, я попыталась выбросить все мысли из головы,
потому как уже, наверное, минут пять чисто механически чертила
схему проклятия Чаруар, не особо вслушиваясь в пояснения леди
Орис.
Лекция по любовным проклятиям была сегодня последней, зная это,
я захватила плащ и сапоги с собой, переобулась в аудитории, пока
все уходили, позвав Дару, сунула ей конспекты и сменную обувь с
просьбой отнести ко мне в комнату и, не слушая бурчания на тему:
«Между прочим, в Ардаме преступность разгулялась, а ты, на ночь
глядя», ну, и все в том же духе, поспешила к воротам.
Но на выходе меня поджидало очередное:
– И вот тебе загадка, Дэйка: кто утром не заходит, но вечером
обязательно выходит? – отставив ногу, вопросил Жловис.
– Я, – гордо ответила ему.
Это потому, что вечером я сбегаю в контору, оттуда меня забирает
Риан, и в академию возвращает он же через портал, так что, да, я
отсюда только выхожу.
– А еще загадка, – продолжил гоблин-привратник, – кто должен
ползать, а сам летает?
Тут было совсем просто.
– Мастер Окено. – Я подошла к калитке, остановилась, застегивая
плащ, и спросила: – Не прилетал еще?
– Прилетал. – Жловис хитро прищурился: – Да не просто так, а с
папками.
О! Я, уже готовая открыть калитку, остановилась. Это получается,
Окено принес наши курсовые работы. Ну и мою в том числе. Интересно,
что я получила? Просто жутко интересно. Оценки сегодня явно
вывесят… Но меня ждет Юрао.
– Кошмарного вечера, Жловис, – попрощалась я.
– Ужасающих, Дэйка, – посмеиваясь, ответил он.
И закрыл за мной калитку.
Холодный промозглый ветер, словно дождавшись, пока я останусь
одна, набросился, пытаясь сорвать с меня плащ. Поежившись, я
завязала тесемки капюшона, закуталась посильнее и шагнула в
стремительно сгущающиеся сумерки.
Вообще, в Ардаме было лето, но так как мы находились на
территории Приграничья, лето порой одаривало ледяным ветром с
заснеженных гор. В такие дни громче выла нежить в Ардамском лесу, у
стариков принимались ныть суставы, а желание выходить из дому
пропадало напрочь. Неудивительно, что я шла по практически пустым
улицам ровно до первого поджарого кентавра. Тот, увидев меня,
остановился и окликнул: