После того как лауреты покончили со своими сурогатами, амфибии начали агрессивную экспансию и поглощение миров других рас. Более трусливые и осторожные сразу шли на поклон новому правительству. Другие же шли на конфликт, что быстро прекращался. Лауреты получали все что хотели, что и повлияло на общую нелюбовь других рас к представителям этой.
Дунаар получил автономность - души мимикров дали необходимую энергию для поддержания мира в подпространстве. Ну а реальность была стерта с лица вселенной. Несколько недель непрекращающихся бомбежек стерли жизнь с родной планеты мимикров, оставив только радиоактивный пепел.
Поверхность планеты успела сменить десяток ландшафтов. Радиация породила новые виды живности и растений. Однако, спустя сотни лет после катастрофы, продолжал функционировать бункер, до которого не дотянулись лапы лауретов.
Захороненное под многими километрами грунта и скал помещение, не пострадало от космической бомбардировки лауретов древности. Весь комплекс находился на энергосбережении и мог простоять до скончания времен, подпитываясь энергией ядра планеты.
Недавно, в центральном зале переноса содрогнулось пространство. В течении нескольких недель по крупицам собирался портал в Дунаар. Бункер включил свои системы жизнеобеспечения, подготавливая себя к приходу гостей. Постепенно подключились системы энергопотребления. Центральный компьютер стал считывать статистику со всех возможных датчиков, постепенно оживляя бункер.
В последние несколько мгновений, энергия грубо вливалась в реальность, позволяя раскрыть червоточину из меж пространства. Вещество набрало критическую массу и перед тем, как схлопнуться, извергло из себя семь гуманоидов.
2. Глава 1.
Где-то в трех десятках гексагонов от города Рион. (Примерно 600 км)
Магистр Клайд находился в жертвенном зале с пентаграммой. Его зазубренный нож из антрацитового металла урчал в руках, предвкушая новую жертву. Молодая риулка с заплаканными глазами, лежала связанная перед ним. Он ничего не испытывал к ней, ни жалости, ни ненависти. Холодные голубые глаза смотрели на нее с равнодушием. Опустившись на колено, он с легкой улыбкой наблюдал, как лезвие вспороло шею жертве. Кровь хлынула из раны, испачкав пятнами одежду магистра. Девушка задергалась в предсмертных судорогах, а он небрежным пассом руки погнал кровь в центр пентаграммы.