– Ааааа вот это, – манерно выкрикивал он,– Уже интересно!
Вожак тем временем задрал мне плащ, тупо расстегнул юбку-пояс на заклёпках и она упала вниз в лужу раздавленного тяжелыми ботиками молока.
Он резко носком ботинка затолкал юбку вместе с рваной молочной упаковкой под холодильник с мороженным и предъявил всем мой оголеный зад над чулками.
– Смотрите, а эта мамочка любит поиграть!
– Какие красивые чулочки.
– Ахахаха! – безумный перепрыгивал с полки на полку, словно орангутанг, совершенно не беспокоясь о том, что может загреметь вместе с обрушивавшимися на его пути стеллажами.
– А ну-ка раздвинь ножки.
Он держал меня крепко за волосы и чуть наклонил вперед.
– Мальчики, не надо… – сменила я угрожающий тон на попытки их задобрить.
– Ну-ка быстро раздвинула свои блядские ноги, сука!!! – Прямо над ухом заорал он. Сердце сжалось от его молниеносного переключения в ярость и я не могла не подчиниться.
В тайне еще и потому, что от такого грубого отношения я дико «поплыла» между ножек в черных трусиках.
Соски уже стояли в блузке, и я боялась выдать своё возбуждение насильникам.
Руки задрожали, судорожно пытаясь найти хоть какую-то опору. Я хваталась за флаконы с Активией и пакеты кефира «Каждый День», но они рассыпались по полкам.
Меня как суку держали за волосы и ставили раком несколько подростков лет двадцати в масках.
– А кто же твой муж? Нам очень интересно!
Псих сидел на ларце на корточках и, облизывая только что украденный пломбир в шоколаде так, что из-под маски торчал его заляпанный сливками подбородок, – издевался надо мной.
Громила подошел ближе и лишь проверив, что их напарники все еще держат на мушке кассиршу, стал облапывать меня в поисках чего-то.
– Документы есть?! – командно, но уже совсем не криком спросил Вожак.
– В сумочке, – пошла на встречу я.
Я сама удивилась как дрожал голос и ситуация уже не казалась мне простым хулиганством. Я реально опасалась за свою жизнь, потому что эти парни могли оказаться под наркотиками или вообще отпетыми ублюдками, для которых не писан закон.