— Какой еще клинок, у него там глинтвейн залит. Чтоб ожидание
скрасить. Мы же на час раньше приехали. А кнопка нагревательные
электроды включает.
Холодов подошел ближе. Черные брови начальника баронской охраны
были нахмурены.
— Виктор, ну просили же тебя, не мешай жить его
высокоблагородию. Барон старенький, его нельзя волновать. Вот это
вот что такое? — он взмахнул запиской к жене Клекотова и тут же
смял ее, впрочем, не выбрасывая на землю, а убирая в карман.
Слуги впереди и позади нас изучали нас с холодным
любопытством.
— Слушай, давай сразу проясним, — начальник охраны примирительно
развел руки. — Я отлично понимаю, что у тебя своя работа, но и у
меня своя. И я за нее получаю деньги. Так что, сейчас разойдемся
по-простому, убивать тебя никто не будет, голову проламывать тоже.
Отходим дубинками, чтоб ты поохал с неделю у себя на перинах, да
подумал над своим поведением и на первый раз дело с концом.
Я промолчал, лишь чуть сдвинул плащ, показывая висящий на поясе
револьвер. Холодов ответил таким же жестом.
— Брось Виктор, не дури, взрослые все люди. Мне твой труп даром
не сдался, и тебе трупы не нужны. Так что давай без всего
этого.
Начальник охраны отстегнул длинную, оправленную в свинец
дубинку. Такие же появились у его помощников. Я нехотя поднял
трость, оглядываясь по сторонам. Можно было попробовать сбить
одного из слуг с ног и ломануться через кусты, но бегать Остроумовы
не привыкли.
— Виктор, мне будет позволено вмешаться? — Ариадна стояла
опустив руки и, кажется, не понимала, как ей реагировать.
От ее вопроса замерли даже нападающие.
— Естественно! Я что могу взять на себя пятерых?
— А в какой мере я могу вмешаться? Мне не представляется
ясным.
— Да, Господи, делай уже абсолютно все что можешь, только чтоб
покалеченных потом не было. Это ж только слуги.
Взмах. Дубинка Холодова указывает на меня. Сигнал подан.
Нападающие подходят осторожно, слажено.
До Холодова было не добраться, поэтому первым надо выбить
главного в этой четверке. Я наметил крепкого парня, с которым
переглядывались остальные слуги и резко бросился вперед, вбивая
трость ему в живот, и сразу добавляя тычок в лицо, заставляя
выплюнуть на дорожку окровавленные зубы.
Плечо взорвалось болью: достали дубинкой. Главное — не выронить
трость: нельзя их подпускать. Новая вспышка горячей боли. Я
разрываю дистанцию и бью ближайшего слугу, заставляя упасть. Свист
воздуха. Уворачиваюсь от нового удара, но дубинка все равно
вскользь проходит по ребрам.