Я прошла вдоль стоянки и остановилась у зарослей звериного
счастья.
— Тут пролегает путь для спуска на воду яхт. Когда-то знатные
асы приезжали в «Ракушку» не только с чемоданами, но и с
посудинами. Регаты устраивали или просто ходили вдоль побережья.
Эх, весёлые времена были!.. — с тоской протянул Гензель и, пройдя
дальше, разгрёб и примял ногой траву, показывая мне рельсы.
Мысли у меня заработали в сторону целесообразности этого
открытия.
Полоса была широкая — метров пятнадцать. Если вырубить
кустарник, убрать рельсы — на кой они мне? — вдоль забора можно
поставить ещё четыре домика и один между будущим рядом и старыми
домами. Деревья, под которыми стоят халупы, тоже растут неудачно —
они занимают много места. Вырубить бы их, но жалко…
Из высокой травы неожиданно выскочила кошка, натолкнув меня на
следующую мысль.
— Гензель, а что имела в виду Сельма, когда говорила про
необогащённую землю?
Просто буйная сочная растительность полосы предполагала наличие
хорошей почвы.
— Ну так чтобы на побережье вырастить урожай, нужно земельку-то
обогатить. — Удобрения, что ли, имеются в виду? — А без этого
только дикое звериное счастье да колючник растут, — он махнул рукой
на непролазные заросли кустарника.
— Как обогатить?
— Старые хозяева каждый год приглашали земляного мага и потом
весь сезон питались с грядки…
Так, так, так. Земляного мага, говоришь? Может, он и с деревьями
что-то сможет сделать? Надо будет обязательно позвать такого
специалиста.
— …Теперь почва оскудела. Мы с женой в том году пытались
посадить картошку да зеленушку всякую — только время и деньги зря
потратили.
— Понятно, пойдём, покажешь мне бывший огород.
Тут всё ясно, теперь нужно прикинуть, сколько у меня есть земли
под посадки.
Пока я информацию только собирала. Осмысливать и
систематизировать, чтобы решить, что делать, буду позже.
Гензель повёл меня обратно к бараку. Вход на приусадебный
участок находился там, откуда недавно Сельма вынесла яйца. Соток
восемь поросшей тем же звериным счастьем земли пропадали даром.
Покосившиеся постройки пустовали, и только в одном из сараев
обнаружился утренний певец со своим гаремом.
Ещё один пункт в копилку дел — выяснить, какую ещё домашнюю
скотину тут держат.
Возвращалась от курятника к калитке, собираясь глянуть на халупы
внутри, и проходила как раз под окнами особняка, когда совершенно
случайно услышала голоса, раздающиеся из окна второго этажа. На
огород выходили комнаты Мюрей, Прудении и Корбина, а наши с Далией
— на море. Застыла на месте, приложила палец к губам, приказав
Гензелю молчать, а потом и вовсе кивнула головой на выход, а как
только догадливый работник ушёл, навострила уши.