Чувствую, краснею под маской.
- Возвращайся в дом, эйва. И не подходи больше к нагшасу сзади.
Я опустила взгляд на палку перед собой. Значит, всё-таки, не случайность.
Стоп. Что значит, «возвращайся в дом»?! Чёрт, под этим его пристальным, изучающим взглядом совсем забыла, зачем пришла.
На вконец ослабевших ногах делаю шаг вперёд и быстро касаюсь пальцами его щеки. Той самой, которая блестит от краски.
В следующий миг замираю, боюсь сделать вдох. Потому что… я понять не успела, как он это проделал. Но поверх моих пальцев вдруг оказалась его ладонь. Пальцы горячие. И твёрдые, очень твёрдые. Я вдруг себя пойманной в ловушку почувствовала.
Ну что же ты молчишь?! Я ведь… я ведь всё правильно сейчас сделала?!
А он прижимает мою ладонь к щеке и смотрит. Пристально, сощурившись и чуть-чуть нахмурив брови.
Но лицо его по-прежнему такое честное, открытое. И в зелёных глазах как будто тревога и беспокойство. И ясно почему-то, не за себя… После того, что я видела, мне жаль того, кто встанет на пути этого воина.
И весь этот нагшас… он какой-то… нормальный, чёрт побери! Вот какой-то совсем «свой». Я внезапно забыла обо всём этом ужасе, в который моя жизнь превратилась. Да что там об ужасе – забыла, что я попаданка, то есть, как здесь принято говорить, иномирянка, и что с иномирянами здесь, мягко говоря, не церемонятся... И что я по нелепому стечению обстоятельств замужем вообще-то, за самим про̀клятым лордом... если верить служанкам леди Катлин, да и самой Катлине, прямо-таки воплощению зла этого мира и всех близлежащих...
Просто от этого нагшаса таким спокойствием веет, такой… надёжностью. И мне вдруг так спокойно стало, так хорошо, что на глаза слёзы навернулись. Впервые за всё это время. Если это какая-то их магия, пусть она никогда не заканчивается!
Обо всём, вообще обо всём забыла.
Только это загорелое лицо напротив… бисеринки пота на лбу. После таких-то прыжков! Уважаю, вот уважаю и даже восхищаюсь... Ноздри чуть подрагивают, и полные, красивой формы губы чётко очерчены. А на щеках едва заметный налёт щетины. Под ладонью, кстати, ощущается. И его кожа такая горячая, прям пламенная, а пальцы – твёрдые, как сталь.
Он по-прежнему смотрит, и я понимаю, что видит он ничего не выражающую бирюзовую маску в белых узорах. А мне хочется, чтобы увидел