Все это как-то завертело шестого
сына, увлекло и оторвало от тяжких дум и переживаний. А он и сам
хотел отвлечься. Больно уж не легко дались ему события тех
дней.
И вот, едва только закончились все,
увеселительные мероприятия, Серпанти вызвал сам Парадюжн. Но вместо
разговора и пояснения причины его же срочности, юноша вынужден
сидеть и ждать, теряя время впустую, транжиря драгоценные мгновения
своей жизни на неподвижное сидение на стуле под дверями кабинета
«человека».
Серпанти еще раз оглядел ожидающих
приема и твердо решил не терять время даром, а потратить его на так
на долго отложенное письмо. На сколько шестой сын помнил, его
почему-то написала ему Кровавая баронесса. А в письме - зачем-то
называла его своим сыном.
«Дорогой моему сердцу
мальчик!
Я безусловно верю, что избранный
тобою путь неизменно уготован тебе не тобой, а умыслом твоих
пленителей, пожелавших спрятать тебя в стенах неприступной
крепости. Но знай же, что мы придем за тобой и спасем, где бы ты не
находился. Знай это!
Мы с твоим отцом понимаем, что
тебя сейчас терзают сомнения. Но ты должен знать истину – мы не
отказывались от тебя! Однако обстоятельства сложились таким
образом, что мне, твоей матери, не смотря на все уговоры твоего
отца, пришлось выдать тебя приемным родителям, способным обеспечить
тебе достойную заботу, воспитание и образование. Много циклов
прошло с тех пор, все опасности мы преодолели, все беды превозмогли
и всех врагов обрекли на изгнание. И теперь, как только стало
можно, мы вернулись за тобой, однако в доме твоих кормильцев тебя
уже не оказалось. Но мы все равно узнали где ты и готовы тебя
забрать в семью! Дождись нас. И верь: наша встреча неизменна,
сколько долог не был бы наш путь. Жди и надейся на лучшее. Мы уже в
пути!
Твоя мама, Баронесса
Альбард»
Юноша прочитал текст листка несколько
раз. Сложив его обратно, как был, он сунул письмо за пазуху.
Конечно, никаких особых близких
чувств к этой самой Альбард он не питал. Да и откуда им взяться?
После очередного прочтения письма в его сердце ничего не кольнуло и
никакой особой тоской не отозвалось. Он действительно других
родителей не знал, да и не хотел знать.
Напротив, он скучал по своим графу и
графине – Равену и Краслице. Именно их он с детства считал
родителями и не собирался менять на кого бы то ни было. Более того,
он сомневался, что был рожден кем-то другим. Сколь бы обратное ему
не пытались донести.