А потом музыка стала более
спокойной тихой и мелодичной. Все тут же разбились на пары и
принялись скользить по полу, держа друг друга за руки. Я посмотрел
на свою спутницу и раскрепощенным взглядом показал, что и нам надо
объединиться в пару. Девушка не стала отстраняться, и я понял, что
она теперь словно прикована ко мне чем-то незримым. Что теперь мы
вместе можем делать что-либо. Причем мои решения она заведомо
одобряет и пойдет следом, так как доверилась мне и сделала
выбор.
Мы стали танцевать, и я понял –
меж нами установилась некая связь, зародилось определенное чувство
и этот эффект стоит развивать, пока не поздно. Завтра она будет
думать иначе, но сегодня – надо зайти так далеко, на сколько хватит
духу. Ведь мы были близки и хмельны. Все остальное – словно бы
осталось за стеной.
Как ее поцеловал, я не помню.
Просто в какой-то момент мы были прижаты друг к другу и я
прикоснулся губами к ее лбу, затем шее и… все пошло и поехало. Мы
стали целоваться, не выходя их медленного танца. А благодаря хмелю
в головах, мы словно никого и ничего не видели вокруг, хотя и
знали, что тут не одни.
Песня закончилась, а это
оказалась именно песня. Ее пел под мелодичную музыку какой-то
менестрель. Странно, что я это осознал лишь только все
стихло.
Девушка отстранилась от меня
смущенно, словно в миг протрезвела. Я тут же решил напоить ее
еще.
Мы вынужденно вернулись к своему
столику и обнаружили, что компания наша поредела. За столом сидело
несколько пар наших друзей и покуривали трубки с дурманными
травами. Остальные наши друзья были где-то в клубе.
Я помог своей спутнице сесть и
непринужденно плюхнулся рядом. Девушка тут же вклинилась в разговор
подруг и поддержала его какими-то своими замечаниями. Речь шла о
чем-то личном, что сейчас таковым не являлось. Ведь мы все были
пьяны, а потому – как бы за одно.
Не став мешать разговаривающим, я
молча налил себе и моей спутнице вина, а потом решил предварительно
чем-то закусить. Если я желал продолжения праздника, то стоило как
можно дольше оставаться более трезвым чем другие.
Девушка подняла предложенный мной
бокал и отпила из него, когда подруги подняли тост за что-то там
или кого-то. Стараясь не быть пустым местом, я вставил пару слов в
их разговор, когда в их беседе на миг возникло молчание. На меня
тут же обратили внимание и отныне стали спрашивать мое мнение.
Теперь я был полноценный их собеседник и являлся одним из главных
аргументаторов, так как представлял обсуждаемую ими сторону или
некого эксперта, мнение которого добавляло остроты их
беседе.