Я облегчённо выдохнула, хоть сердце по-прежнему продолжало
биться с бешеной скоростью. Наконец-то дело пошло…
С опаской перелезла через перила, чтобы не смотреть вниз, и
двинулась к девушке, вдоль по карнизу.
– Мария… но ведь он не единственный мужчина… – начала я,
когда встала от неё на расстоянии вытянутой руки.
– Вы когда-нибудь любили? – она резко повернула ко мне голову.
Я задумалась. Симпатия… влюблённость… Но любовь, чтобы идти
и прыгать с крыши? Нет, такого не было. И потому отрицательно покачала головой.
На карниз вдруг упали первые крупные капли дождя, а небо
озарила яркая молния. Господи, только этого сейчас не хватало…
– Я читала вашу книгу, – вдруг сказала девушка, совершенно не
обратив внимания на перемену погоды. – Вы Татьяна Лионова. – Я кивнула,
согласившись с тем, что моя личность уже опознана. – Как вы могли написать
такую книгу, если никогда не любили?
– Это всего лишь психология… – тихо сказала ей в ответ.
– Вы даёте надежду таким, как я, поверить, что у каждого
своя судьба, что у каждого есть человек, который полюбит…
– Так и есть, – я вымученно улыбнулась, стараясь не думать о
том, что дождь усилился и теперь поливал нас ледяной водой, звонко стуча по железной
крыше.
– Я сказала ему, что беременна… – сквозь шум воды и гром,
призналась она.
– А он? – осторожно поинтересовалась я.
– Он… промолчал… а на следующий день исчез… – Мария опять
заплакала. Её тело затряслось от нервов и холода.
– Вы не должны этого делать, – прошептала я. – Ради ребёнка…
– Нет больше ребёнка… – Мне с трудом приходилось разбирать слова
сквозь её истошный плач и громкий шум дождя. – Выкидыш…
– Мария, у вас всё будет хорошо! – прокричала,
посочувствовав девушке. – Будет трудно… никто не обещает лёгкой жизни… но… это
не выход…
Я бросила взгляд вниз – десятки автомобилей пролетали под
нами, пешеходы-полуночники бегали, словно муравьи, стараясь спрятаться от
неожиданного удара стихии, яркий свет витрин озарял город как днём, громкая
музыка доносилась из оживших на позднее время суток клубов и ресторанов. Всё это
суетливо существовало, жило, кипело, пока мы как вкопанные стояли на крыше
высотного двадцатиэтажного здания и решали, спасти ли ещё одну жизнь в этом
городе или навсегда её потерять.
– Нет, я больше не верю в это… – едва слышно ответила она.