Повестка на медкомиссию пришла в апреле, после прохождения всех
врачей выдали предписание с пометкой «В артиллерию для школ» с
указанной датой прибытия в областной военкомат на пятое мая. Что
конкретно это обозначало Семен примерно предполагал, что это значит
и его это не вдохновляло. К тому же весна, девчонки и обретенная
после почти трех лет пребывания в казарме давала на подсознание, и
Семен решил продлить свои каникулы еще дней на десять, добавив к
дате единичку. Теперь выходило, что его ждут не пятого, а
пятнадцатого мая. Правда ближе к этому дню он слегка пожалел о том,
что не добавил двойку, тогда бы каникулы продлились еще на декаду,
но делать было нечего и он пошел сдаваться.
К его удивлению, никаких претензий не произошло. Его зачислили в
какую-то команду, в тот же день посадили на поезд и отправили,
куда-то далеко.
Запомнился один случай произошедший на вокзале перед отправкой.
Майор сопровождающий их команду спросил, все ли являются
комсомольцами, и когда оказалось, что трое в ВЛКСМ не состоят, тут
же развил кипучую деятельность и буквально через полчаса, без
каких-либо заявлений, изучения уставов ВЛКСМ, собеседований и
прочего, через что в свое время прошел Семен, им вручили
комсомольские билеты.
- В нашей части, служат только комсомольцы. – с некоторым
апломбом произнес он, и
Семен, наверное, впервые понял, как низко пала организация
молодежи, если в нее принимают только ради общих показателей
несмотря ни на что.
Поездка была долгой и в итоге закончилась в славном городе
Воронеже. Выезжая из Ташкента пятнадцатого мая при сорокаградусной
жаре, и одетый в легкую футболку и джинсы, Сема, никак не
предполагал, что окажется в такой холдрыге, и хотя от вокзала до
воинской части было совсем недалеко, потому как последняя
находилась в центре города, он основательно замерз.
Воинская часть, в которой предстояло служить относилась к
Внутренним Войскам. Может именно из-за этого майор сопровождающий
их, молчал как рыба об лед, ни слова, не говоря о будущем месте
службы. На его погонах, почему-то висел знак химических войск, а
фуражка была с красным, а не с краповым околышем. Причем ее цвет
разительно поменялся, стоило сойти с поезда в Воронеже. Первый
месяц прошел на войсковом стрельбище, расположенном под Семилуками.
Заключался он интенсивных занятиях по строевой подготовке, изучению
уставов внутренней службы, бесконечном наведении порядка в
палаточном городке, заключавшимся в добыче белого и
светло-коричневого песка из склонов окрестных холмов и посыпании им
многочисленных дорожек лагеря. Спали вповалку в палатках, питались
неким варевом с песочным хрустом, приготовленным поварами
срочниками в походной кухне. Семен, уже в какой-то степени сожалел
о том, что исправил дату на своем предписании. Потому, как если
подобное будет продолжаться и дальше, то будет очень грустно.
Однако же надолго это не затянулось. После повторного для Семена
принятия присяги, лагерь был свернут и всех перевезли обратно в
Воронеж. Правда в самом Воронеже остались немногие. По какому
принципу происходило распределение, и тем более откуда командиру
стали известны его школьные и училищные спортивные достижения Семен
даже не догадывался, но оказавшись в спецвзводе второго батальона,
тихонько офигевал от увиденного.