- Нельзя же так жестоко, - поджав губы, посетовал сэр Лейврн, с
трудом оторвавшись от аппетитной лапки.
- Про жестокость мне говорит особист, что собственноручно привел
в исполнение сотню приказов на четвертование?
- Я не испытал от этого никакого удовольствия, - гордо сообщил
Лейврн, не заметив, что попал на крючок ведьмы, которая с улыбкой
слушала все его признания, - а вот вы едва от радости не
подпрыгнули, сделав гадость!
Ведьма перегнулась через стол, и хитро посматривая то на
вампира, то на барона, хитро подмигнула сразу обоим.
- А все-таки здорово у меня получилось, правда?
Встав, она подхватила свою небольшую походную сумку. Сказала,
что будет ждать их завтра на рассвете на этом же самом месте и ушла
искать свои апартаменты. Найти их ей помогла смышленая юркая
девчонка из многочисленной прислуги, которая тут же убежала, стоило
ведьме переступить порог комнаты. Здесь была точно такая же
обстановка, как и в ее комнатах у Пепе, за неимением
ванны.
Ведара постаралась ни о чем не думать, тем более что она давно
не ездила верхом, безвылазно сидя в Орвилле, из-за чего теперь все
тело с непривычки ломило и требовало, чтобы хозяйка как можно
скорее приняла горизонтальное положение. Упав на кровать,
застеленную тонким шерстяным одеялом, ведьма вытащила из кармана
куртки переданное сержантом письмо от Рассела Тревельяна.
Развернула его и, продираясь сквозь ужасный почерк, с трудом
разбирая каждую буковку, погрузилась в чтение.
Изначально Ведара была уверенна, что его светлость Норин де
Брейзи даже не догадывается, что его дочке суждено выйти замуж за
вампира, хочет она того или нет. Если бы девушка противилась
судьбоносной связи, ее бы просто выкрали и быстро доставили в
Хемшфир, чтобы совершить древний обряд. После него Элизабет была бы
обречена, пришлось бы смириться со своим положением и попытаться
стать верной супругой вампиру, который умудрился узнать в дочери
владетельного графа свою единственную alere. А на самом деле Норин
де Брейзи не только знал об этом, но и несколько месяцев назад
согласовал помолвку с неким бароном Оллагаром де Пейтеном. Это было
странно, потому что вся процедура прошла тайно, и на каждом Совете
лордов граф постоянно вставлял, что его дочь достойна лучшего, и он
никак не может определиться с будущим зятем.