– Боевой трофей, имею право! Скажите спасибо, что вас не трогаю, пока
добрый. И, вообще, валите отселя, вас мамки дома ждут, – развернулся и пошел,
тем не менее чутко прислушиваясь к малейшим звукам сзади.
На самом деле он не стал шмонать* молодняк, потому что тогда возни было
бы в разы больше, кто-то бы обязательно залупился*. Пришлось бы успокаивать, а
там и до "нечаянной" травмы недалеко. "Выхлоп с этих недомерков
вряд ли весомый, так че зря напрягаться, и так не фортит сегодня. Еще уделаю
кого, потом траблы* огребать" – уговаривал себя Тэт не связываться, отходя
всё дальше.
Матюкнувшиеся тихо чужаки видимо опять переключились на бомжиху.
– Слышь, а сиськи у нее мягкие, – донеслось в спину Тэту. – Может, и под
шмотьём че живое есть. Может, оттянемся?
Сзади раздался тонкий вскрик и дружное ржание молодняка.
"Не дело это! – скрипнул зубами Тэт. – Какого ляда чужие тут
борзеют?! Похрен, что бомжиха, но местная же...". Не успел парень себя
остановил, как уже крутанулся и крикнул:
– Я сказал – по домам, мелюзга! Пошли нах отсюда!
– Иди дальше, пока идешь! – раздалось в ответ.
Кажется, нашелся следующий кандидат на порку. Тэт лениво двинул обратно,
думая, что неудачи сегодняшнего дня нужно всё-таки выплеснуть на чужаков.
"Только осторожно! Не перегибать, чтобы на своих двоих уползли, –
уговаривал себя парень. – Заодно и бабу отмажу*". Тэт не был суеверным, но
в приметы верил. Вроде бы если лафа* совсем уж свалила, то вроде бы вернуть ее
можно добрыми делами. Правда, добрые дела и их уровень U – вещи мало
совместимые, но отогнать чужаков от своего вроде бы сойдет за доброе дело,
принял решение Тэт.
Уронить пришлось всего двоих, когда остальные, видимо, более умные,
отшатнулись в сторону:
– Всё, стопэ! Соррян*, бро, бес попутал, без обид!
Зацепив за локоть так и жавшуюся грязнулю, Тэт зашагал прочь, таща на
буксире какое-то человеческое недоразумение. Ниже него ростом, волосы вроде бы
светлые. Были когда-то. Но слиплись неопрятными мутными сосульками вдоль
светлого лица. Вообще, светлокожих на их уровне было мало, светлокожий Тэт был
в меньшинстве в своей тусовке, и откуда взялась сейчас здесь белолицая бродяжка
в таком запущенном состоянии, Тэт думать не хотел. Одежда на ней тоже была
странной. Тоже в прошлом светлая и, что самое странное, из тонких тканей,
свисающих понизу неровными лоскутками. А ведь народ улиц предпочитает плотную
темную одежду, более практичную при кочевом образе жизни.