Сволочь!
Я бегло огляделась. Раньше места силы часто строили в потухших
вулканах, а мы спустились прямо туда. С неба, затянутого свинцом,
срывались мелкие редкие снежинки – они кружили над нами, словно
мошки. Устилали поверхность старых растрескавшихся плит,
испещрённых рунами, да ряд валунов по кругу.
Раздался негромкий хлопок, дохнуло жаром, и в чашах загорелся
огонь. На фоне танцующих снежинок это выглядело красиво и…
жутко.
Неужели я столкнулась с магом огненной стихии?
Наши взгляды, наконец, встретились.
Сбоку от него искрилось пламя, освещая лицо – танец света с
тенью делал черты резкими. Широкие брови вразлёт, как крылья хищной
птицы, чётко очерченные скулы и подбородок, сурово поджатый рот.
Маг был хорош собой – это я заметила как-то отстранённо.
Ростом незнакомец не уступал моим собратьям, но при этом
разительно от них отличался. Южанина в нём выдавали загорелая кожа
и тёмные волосы. Тронутые снегом и влагой, они завивались на концах
и не доставали даже до плеч – на севере никто так коротко не
стригся. Наши мужчины считали, чем они длиннее, тем больше воинская
доблесть.
А глаза у него тёмные, как обсидиан. Глаза хищника. Он следил за
каждым моим вздохом, и я чувствовала, как в груди и животе всё
сжимается от странного, непонятного чувства. Я не видела, но
чувствовала волны силы, исходящие от этого человека.
Враг медленно осматривал меня, скользя взглядом вверх-вниз и
даже не пытаясь этого скрыть. Совершенно нагло и бесцеремонно, так,
как не позволял себе никто.
– Я не желал тебе зла, княжна, – произнёс, наконец.
Не желал?! Так это теперь называется? Он – союзник проклятого
Хальфа, мой враг, а раскаяние его показное. И по глазам видно, что
южанин сумасшедший! Никто в здравом уме не посмел бы покуситься на
Фардану Ангабельд, княжну Рооны.
– Думаешь, меня это утешит? – прошипела я, ёжась от холода и
пытаясь размять непослушные мышцы. Меня била внутренняя дрожь – от
злости, страха перед неизвестностью и от несправедливости. Если мой
гневный взгляд не уничтожит его на месте, то хотя бы припугнёт.
А если нет...
Тогда мой жених от них всех мокрого места не оставит: ни от
предателя Хальфа, ни от этого наёмника, каким бы сильным он ни был.
Он – одиночка, а север таких не любит.
Воспоминание об Улвисе отдалось в груди чем-то вроде досады.
Если я сейчас умру, то нарушу наш уговор, а этого допустить нельзя.
Да и кто позаботится о моём народе, когда и брат, и отец с матерью
отошли в Светлый мир? Разве могла я подумать, направляясь на
собственную свадьбу, что попаду в ловушку? Если бы отец
узнал...