– Кудри вместо бакенбард, – Рахиль смеётся заливисто, – как у Пушкина, только локонами.
– А кто из вас Пушкин?
В тесной комнате, где милиционер проводит дознание, раздаётся дружный смех: Ксения и Рахиль, отец Иоанн и Мара. Молчат только парни в чёрных куртках и Йоська. Первые трясутся от ненависти и униженности своего положения, последний просто ничего не понимает, так как ни слова не знает по-русски.
– Тьфу ты, чтоб вас! Совсем мне голову закрутили! Сейчас всех в обезьянник отправлю, сразу не до шуток станет!
– Ну, что мне делать?! Не умею плакать, только смеяться! – произносит Рахиль, достав из кармана своей необъятной юбки платок, вытирает глаза. – Пиши, касатик, не отвлекайся.
Йоська вдруг вскакивает, наклоняется над столом, говорит быстро, глотая буквы.
– Сядь на место! – милиционер ошарашен. – Что это он забулькал, как суп на плите?
– Очень образно! – раздражается Мара. – Муж говорит, что только читал про русский фашизм, никогда не думал, что столкнётся с ним.
– Я те покажу русский фашизм! Я тя на нарах сгною! – вдруг взвивается милиционер. – Понаехали тут, учить нас уму-разуму…
– Тихо, тихо, – произносит Ваня, – вас как величать? По имени и отчеству?
– Иосиф Иванович меня величать.
– Ха! – опять взрывается смехом Рахиль. – Ты Иосиф, а моего зятя Йоськой мы величаем. Значит, тезки. И вообще, тебе при язве нервничать никак нельзя.
– Откуда про язву знаешь?
– Моя мама всё и про всех знает, так что давайте, закругляйтесь с протоколом, мне домой пора, дети одни.
– Какие ещё дети?
– Шестеро байстрюков, – за Мару отвечает Рахиль.
– А вы, гражданочка, – обращается к Ксюше Иосиф Иванович, – что можете сообщить по поводу драки?
– Сейчас я вам всё расскажу. Мы собирались отправить детей на Красную площадь, одели их, пришлось купить тёплую одежду…
– Короче.
– Они не привыкли к таким холодам, так вот, одели…
– Короче!
– Я и говорю: они не привыкли к таким холодам, купили им дублёнки, шапки…
– Всё! Понятно, замолчите!
– Купили им дублёнки, шапки…
Милиционер в сердцах бросает на стол ручку, она ломается.
– Вы издеваетесь надо мной?
– Да, – спокойно отвечает Ксюша.
– Но за что? – вопрос звучит почти по-детски.
– За сочувствие к таким вот чёрнокурточным бритоголовым, за «понаехали тут всякие», за то, что ненавидите «чёрножопых, узкоглазых, горбоносых, пейсатых».