– Котиков держите? – полюбопытствовала Дарья, кивнув на кошачьи туалеты.
Света с удивлением на нее посмотрела, не сразу поняв вопроса. Потом чуть не поперхнулась дымом, сказала:
– С ума сошла? Какие котики??? Чем их тут кормить???
Дарья поняла, что и кошачьи корытца из той, прошлой жизни. А в этой у обитателей мастерской только покосившийся на один бок и проржавевший от времени сантехнический прибор, да гвоздь в стене, на который был наколот рулон дорогой туалетной бумаги.
В ванной было не лучше. Само корыто, желтое от ржавой воды, с подтеками от химических средств, что используются против ржавчины, стояло чуть не посреди помещения. Над ним выгнулся дугой допотопный душ, «голова» которого запуталась в паутине старых провисших веревок для сушки белья. Пол был заставлен ведрами и тазами, с замоченным бельем, тряпками и даже старыми кроссовками.
– Как же вы тут живете? – спросила Даша, оглядев санузел. Что, правда, то, правда – хозяин мастерской не соврал, потопа у них не было. А вот по всей длине фановой трубы шла трещина, которая уходила к соседям с нижнего этажа. Через нее, видимо, и текло на соседские головы.
– Прекрасно живем! Ты чай будешь?
Даша кивнула утвердительно, и тут же испугалась: какой чай?! Наверняка ведь и кухня в этой нехорошей квартирке такая же дикая, как санузел. Но кухня оказалась чище, и веселее – из-за окон и цветастых занавесок на них. Под потолком качался старый оранжевый абажур с кисточками. Точно такой был в комнате у тети Дуси в бараке, где жила Даша, и все обитатели барачного пристанища завидовали соседке. Абажур был предметом роскоши, и не выходил из моды.
К чаю Света достала баранки и сахарницу. Ложки и чашки с блюдцами были чистыми, и Даша присела на краешек табурета.
– Тут же, вроде как не дом совсем, – рассказывала Света, заваривая чай в чайнике с отбитым носиком. – Дом у нас у всех есть. Но эта Ванина обитель нам всем дороже дома.
– А можно картины посмотреть? – попросила Даша.
– Можно. Отчего ж не посмотреть?! Бери чай и пошли в зал.
«Залом» Света назвала самую большую комнату, совершенно пустую, если не считать одинокого венского стула с гнутыми ножками у окна и засохшего цветочного букета в трехлитровой банке на подоконнике. Стены были завешаны картинами в рамах и без.
– Смотри! Это все Ванькины. Тут, конечно, не все! Но это наше лучшее и любимое. Ванька эти работы никому не отдает!