Возвращаясь после закончившихся переговоров в зал заседаний Совета Национальностей я снимал на свою ответственность все посты защитников по пути к залу:
– Оборона завершена, спасибо за мужество и поддержку. Положите оружие на пол на этом месте и следуйте за мной.
Последнее заседание Съезда
В зале заседаний Совета Национальностей, защищенном от обстрелов, к тому времени собрались основная часть народных депутатов, сотрудники аппарата и многие защитники. Царили растерянность и горечь от всего происходящего, чувства беспомощности и обреченности. Мы не могли и не должны были так, на этой ноте, завершать свою героическую оборону. Поднявшись за стол президиума и взяв в руки имевшийся мегафон, я обратился к присутствующим:
– Уважаемые народные депутаты, сотрудники аппарата Верховного Совета, дорогие защитники Конституции! Достигнута договоренность о свободном выходе из здания Верховного Совета. Офицеры группы «Альфа» обеспечивают безопасность всех, находящихся в здании. Прошу сохранять спокойствие и порядок.
Я говорил и говорил, чтобы успокоить людей, чтобы они гордились правотой нашего дела. Заметив, что подошел Р.И. Хасбулатов, я об этом сообщил и предоставил слово Председателю Верховного Совета.
Р.И. Хасбулатов выступил трагично. Он подводил итоги:
– Находясь между жизнью и смертью, когда мы увидели своими глазами, как растерзали Демократию и сердцевину этой демократии – Российский Парламент, я призываю вас всех покинуть это здание. Тяжело уходить, но пусть нас всех утешает мысль, что жизнь одна, и мы были верны Долгу и нашему Народу. Конечно, мы с вами совершили множество ошибок, наверное, больше всех совершил я.
Хасбулатов говорил, а мне все больше не нравилось чувство обреченности в его речи. На мятом листке бумаги я стал набрасывать проект возможного последнего документа Съезда.
– Я призываю всех вас хранить память о нашей совместной работе и об этих трагических днях. – продолжал Хасбулатов. – Может быть, многих раздражала раскованность и бесконечные дискуссии на заседаниях Съездов и Верховного Совета. Но придет время, когда именно без такой раскованности и дискуссии нашим людям станет не по себе. Вы меня простите, что не сумел сохранить жизнь погибшим. Будьте здоровы. И – прощайте!
На такой траурной ноте совершенно нельзя было завершать. Я вновь взял слово: