– Что тут происходит? – в дверях с огромным букетом
белых роз стоял мой Андрей.
Я улыбнулась и начала подниматься. Вот сейчас он выставит
сумасшедшую из дома.
– Андрей, – позвала я, но его гневный взгляд был
направлен на стоящую напротив девушку.
– Каролина! Что ты тут делаешь, мы всё обсудили с тобой!
Зачем привезла сюда Кирилла?
«Его сына зовут Кирилл? А я мечтала своего назвать именем
любимого мужчины – Андрей».
Резкая боль пронзила грудь, я пыталась вдохнуть, но не
получалось, сознание медленно покидало меня.
Последнее, что услышала – встревоженное: «Белла, милая, что с
тобой?!».
Вот так и оборвалась моя счастливая тридцатипятилетняя жизнь в
день свадьбы, которая произошла пятнадцать лет назад.
Всегда было интересно, а что дальше? Столько предположений
выдаёт мир, столько догадок. Для меня дальше было чёрное ничто,
такое тёплое, доброе, обнимающее. Всё мои мысли и воспоминания
стали словно картинками из фильма, я не испытывала жалости, страха,
любви, просто качалась в чёрном пространстве, убаюканная тьмой.
Сколько прошло времени, не знаю, но в какой-то момент появился
жёлтый луч. Нет, жёлтая яркая ниточка. Я потянулась к ней,
возможно, и рукой, а может, всей своей сущностью.
Промелькнула мысль, выражающая радость: «Неужели я иду на
перерождение?»
Стоило дотронуться до нити, как я очнулась и явственно услышала
голоса над головой. Во рту было сухо, глаза открыть не могла, но
совершенно все понимала и ощущала себя живой.
– Глупые курицы! Что вы наделали?! Её нужно было травить в
день вашей свадьбы, не раньше! – визжал высокий немолодой
женский голос.
Вот это поворот!
Я что, родилась не младенцем, а попала в тело взрослой девушки,
которую должны отравить? Успею ли пожить хоть день, вздохнуть
полной грудью настоящий воздух?
– Матушка! Это не мы! – завыли два девичьих
голоса. – Она сама!
– От голода и болезни бедняжка умерла, – со вздохом
произнёс тихий писклявый голос, и моего лица коснулось что-то
пушистое с острыми коготками.
С мыслью, что это мышь или крыса, я, закричав от ужаса,
подскочила. Крика не получилось, я, скорее, прохрипела, да и не
подскочила, а лишь приподнялась.
– Жива! Матушка, она жива! – воскликнула Аделла.
О, оказывается, я знаю её имя?!
– Сама вижу.
Мой взгляд скользнул по даме средних лет. Госпожа Генриетта
Хортон, она же моя «любимая» мачеха.