Теперь же… Наверное, только недавно Юля, наконец, осознала, что Руслан Баринов – не ее мужчина. И никогда им не был. Да, родной, да, до сих пор горячо любимый. Но уже как брат. И ничего больше. Юля была достаточно умна, чтобы понимать, что его нынешнее поведение, это не попытка возродить их былую страсть, отнюдь нет. Скорее проверка, насколько окончательно ее решение уйти из “бизнеса”. Барин был, есть и навеки останется в первую очередь жадным предпринимателем, а с ее уходом он многое теряет. А вот хрен ему!
Юля хитро прищурилась и подошла к нему вплотную. Провела пальчиком от его жилистой накачанной шеи до груди, на долю секунды остановилась, облизнула нижнюю губу и призывно прошептала:
― Может, Алису позовем? Организуем прощальную вечеринку? Горячий тройничок! Вот ей эта идея понравится!
Баринов на мгновение замер от неожиданности, а потом, глядя друг другу в глаза, они оба прыснули со смеху.
― Пошел вон, Барин! – сказала Юля, вытирая слезы.
― И что вы самые красивые – самые вредные?! Умеете вы всю малину испортить. Предупреждал меня Феликс, не выбирать красоток. Чего я его не слушал! – деланно возмущался Руслан, глядя на нее с какой-то примесью необъяснимой тоски и грусти. А может, ей просто померещилось.
― Типа ты своей Алисе изменял после вашего бурного примирения, – Юля показала ему язык.
― Нет, – ответил Барин. – Только вот это самое и обидное! Она все равно меня обвиняет во всех смертных грехах, – стал он делиться своим семейным “горем”, – Я не изменяю, но я все равно кобель. Я ж просто посмотрел на какую-то телку, а она уже готовит бумаги на развод. Это несправедливо, в конце концов!
― Ага, а сам ты не то же самое делаешь, когда Алисе после выступления какой-то мужик цветы дарит?! – поддела его Юля, – Каждый раз скандал ей закатываешь, хотя она у тебя святее всех святых.
― Это другое. Я мужскую логику знаю. Подарил цветы, значит, затащить в постель хочет. Баба взяла цветы, значит соглашается.
― Она у тебя артистка. Им всегда цветы дарят.
― Нифига… Это моя жена и…
― Ты просто ссышь, что она уйдет из твоего монастыря, в котором пребывала больше десяти лет, да пустится во все тяжкие. Нефиг заливать!
― Ссу. За нее ссу. И за тебя ссу. Юля, ты мне не чужой человек. Без шуток, – сказал он серьезным тоном, глядя прямо ей в глаза, – При любом раскладе ты всегда можешь на меня рассчитывать.