И то, как выяснилось, эффект
разложения долго на патронах не держался. Сутки максимум — к утру у
меня в магазинах будет одна ржавчина.
Ладно, пора. Подойдя к спящей
Соколовой, которая что-то бормотала во сне, проверил, надёжно ли
закреплён артефакт и не свалится ли ненароком. Да не, вроде не
должен.
Подойдя к окну, открыл створки и
выглянул наружу. Видеонаблюдение у Сомовых присутствовало, но в
черной одежде и выпущенной магии Гнили на камерах я буду казаться
не более чем сгустком тьмы.
Больше напрягала живая охрана, но,
выждав полчаса, я составил примерный маршрут их движения и, сиганув
со второго этажа, в три прыжка добрался до ограждения. Очередной
прыжок — и я снаружи.
Ещё в полете втянул Гниль в себя и, очутившись уже на тротуаре,
накинул капюшон. Словно ни в чем не бывало лёгкой трусцой побежал в
сторону главной дороги, где меня уже должно было поджидать
такси.
До дома Ковалёвых, чей наследник
погиб по вине синеволосого Виталика, я добрался буквально за
двадцать минут до назначенного времени. Молчаливого таксиста я
отпустил значительно раньше, так что оставшийся путь пришлось
преодолевать пешком.
Сейчас же я сидел на одном из
деревьев, окружающих их небольшую усадьбу, изображая из себя
этакого полуночного филина в балаклаве. Сидел и пытался понять, что
же меня смущает в ночной тиши.
Территория, огороженная чисто
символическим заборчиком, выглядела совершенно пустынной. Я бы даже
сказал — заброшенной. Заросший газон, явно давно не видевший
триммера, цветочные клумбы, причём по большей части увядшие.
Но это как раз-таки было вполне
объяснимо. Ещё до смерти своего отпрыска Ковалёвы слыли далеко не
самыми богатыми и влиятельными, а после того, как глава семьи
бросил все свои скудные ресурсы на поиск убийцы сына, так и вовсе
очутились на самом дне дворянского рейтинга.
А вот настораживало меня то, что во
всем доме не горело освещение. Абсолютно. Словно все окна были
занавешены чёрной тканью, не пропускающей наружу даже лучика.
Теперь мне не очень хотелось идти
туда, но, похоже, придётся. Не зря же с такими сложностями
добирался.
Достав из кармана зелёную
«батарейку», раздавил её. Волны тепла и едва заметной боли
пробежались по туловищу, и я перенаправил их в ноги и голову.
Лёгкое, почти не заметное головокружение — и мир преобразился.
Ночная тьма больше не была для меня помехой, а звуки стали ещё
громче.