Чувствую возню. Мюллер вытаскивает из шва на брюках тонкую
проволочку с загнутым концом. Миг – и наручник выпустил мою руку из
похотливых объятий. Рыбьи глаза приказывают: действуй, камрад.
На миг зажмуриваюсь, как перед прыжком в ледяную воду. Погнали
наши городских!
Шею капитана сдавливает удушающий приём. Опер дёргается, хватает
моё предплечье. Правильнее тянуться было к кобуре. Вместо хозяина
вытаскиваю его «Наган». На глазах изумлённой публики пара
арестантов с синими рожами выпрыгивает из машины.
Водитель едва успевает вынуть из мотора запачканные руки.
Вырубаю его банальным апперкотом в печень.
- Куда?
Мюллер решительно кивает на боковую улочку в сторону железной
дороги. Правда ли у него схрон или просто импровизирует?
Посмотрим.
Он – плохой бегун. Припадает на ногу. Наверно, Чувырин врезал
ему в коленку. Я на голову выше, но совсем не в восторге от
перспективы тащить подельника на себе. Толпа зрителей с энтузиазмом
расскажет второму гебэшнику про вектор нашего бегства… Оп,
накаркал!
- Ста-а-ять, ка-азлы драные!
Между глухой стеной какого-то склада и покосившимся забором
раскачивается толстый лейтенант, едва переводит дух после
стометровки. Срезал круг и догнал-таки. Уймись, а? Отпусти нас от
греха подальше!
Но – нет. Рожа потная, красная, «Наган» пляшет в руке, вот-вот
выстрелит. Семенит к нам.
Погибать из-за дурости? И я решаюсь. Просто выхода другого нет.
Шаг в сторону, за спину Мюллеру, чтоб не видно было, как выдерну
капитанскую волыну.
Пять шагов. Пуля ударит его чуть выше локтя. Надеюсь – выронит
ствол. Или… Посмотрим.
Стреляю под правой рукой подельника. Фашист нервно дёргается,
сбивая мне прицел. Твою ж налево…
Пуля пробивает гимнастёрку под орденом Красного Знамени. Чувырин
опускает ствол и изумлённо глядит вниз, на яркое пятно. Струйка
крови выкатывается из жирных губ. Объёмная туша растекается по
мостовой.
- Вышак… - я хватаю подельника за косоворотку и трясу как грушу.
– Под вышак меня подвёл, Фашист!
Он цепляется за мои руки.
- Успокойтесь, Тео! Мы уедем туда, где казнь большевика
считается доблестью.
- Пшёл на…
Пытаюсь сбросить его, но тщетно. Знает же, что пропадёт без
меня, хромой, избитый, с легавыми на хвосте. А вспомнит ли потом,
кто его вытащил – вопрос.
Глава 2. Элен
«Роллс-ройс» выкатился из Ганновера, блистая хромированной
решёткой радиатора с изящной фигуркой богини экстаза. Дорогое авто
понеслось в Берлин.