– Эти никому не нужные разрешения разрушили всю мою жизнь! – кричала Глория, расшвыривая по дому бумаги с гербовыми печатями.
Пани Ванда смотрела на дочь с сочувствием и молчала. Она предчувствовала, что рано или поздно Вацлав Крайновский исчезнет из их жизни. Она предупреждала Глорию. Теперь, когда всё свершилось, ее слова могут показаться злорадством, а это не так. Она знает, как тяжело сейчас дочери. Ванда ждет, когда Глория успокоится, когда захочет услышать слова утешения.
– Почему все так несправедливо? – стонет Глория, падая на диван.
– Не знаю, – шепчет Ванда. Губы ее дрожат. Она едва касается спины дочери. – Может, все еще наладится…
Глория поворачивает к ней заплаканное лицо, говорит медленно, словно взвешивает слова:
– А вдруг случилось что-то ужасное… Вдруг он… – выдыхает, – у-ме-р… Я должна поехать к нему, чтобы узнать все наверняка. Да?
– Да, – кивает головой Ванда. – Поезжай.
Глория уехала в Прагу. Но эта поездка огорчила ее еще сильнее. Оказалось, что Вацлав Крайновский продал свой дом больше года назад и уехал в кругосветное путешествие. Где он сейчас? Ответить на этот вопрос невозможно…
Черная пропасть разверзлась перед Глорией. Чернота вытеснила из ее души свет и радость. Внутри была такая пустота, что казалось, исчезла сама Глория, а вместо нее осталась телесная оболочка, наполненная вакуумом. Звуки едва долетали до сознания. Глория блуждала в лабиринте своих мыслей, которые замыкала обида с головой ядовитой змеи. Еще миг и она проглотит Глорию. Пусть глотает. Ей невыносимо думать, что Вацлав ее предал, потому что на острове Шуазель все было по-иному…
Воспоминания об острове заставили Глорию на время забыть о боли, терзающей ее сердце…
Хижина на берегу океана, в которой они поселились, утопала в зелени. Поблизости не было видно никакого жилья. Создавалось впечатление, что они одни в целом свете. Рано утром юный островитянин привозил продукты, из которых Вацлав готовил для Глории фантастические блюда. Каждый день он придумывал что-то новое. А вечером играл ей на тимаре – музыкальном инструменте островитян, напоминающим гитару с подломленным грифом и напевал нехитрый мотив: «Ти-ма-ру-ра-ра».
– Откуда ты все это знаешь? – восхищалась Глория.
– Я знаю многое, мой друг. Когда-нибудь, я раскрою тебе все свои секреты. Все, все, все. Их много. Но главный – я лублу тэбья.