– Ну, рассказывай, рассказывай, – проговорил Семен, почесывая обеими руками свой живот, – да смотри, хорошенько.
– Уж отзвоню такую лихорадку – любо! Полезай на печку.
– Погоди маленько, дай напиться, сейчас…
В углу избы зазвенел жестяной ковшик. Через минуту работники забрались на печку и приготовлялись к рассказам.
Работница вытерла мочалкой стол, поправила ночник, перекрестила свой рот и отправилась к загнети.
– Ребята, тушить ночник-от? – сказала она разуваясь.
– Погоди, может хозяин призойдет.
– Не замай же его, погорит. А-а-а-а-их-ну! Господи отец небесный… Христос милосливый…
– Ну вот, это мне рассказывал верный человек. У некого купца была дочка, самая что ни на есть красавица и любимая его. Звали Машенькой. Такая распрекрасная красота, что все купчики стадами бегали… Случились ее именины. Отец, пришедши от обедни, зачал ее поздравлять со днем ангела: «дескать, честь имею поздравить тебя, дочка милая». – «Благодарим покорно, папенька». Потом отец пошел в другую комнату и вдруг выносит на серебряном блюде кольцо золотое.
– Погоди, да я эту историю знаю, – прервал Семен.
– Как знаешь?
– Именинница получит кольцо и ненароком подавится им, так?
– От кого ты слышал?
– Не помню. А дальше там ее схоронят и за кольцом полезут к ней ночью воры, то есть в могилу. Вытащат из горла кольцо, она и воскреснет.
– Так, так. Ну, коли эту знаешь, надо другую говорить.
В это время в избу вошел с черной бородой, в длинной чуйке, хозяин. Он двумя пальцами сучил край своей бороды и глядел на печь, прислушиваясь к разговору работников. Но работники скоро замолчали.
– Что, ребята, вы не спите?
Иван бросился было слезать с печи.
– Лежи, лежи; я так пришел. Ну, как вы ноне день поработали, хорошо?
– Не совсем хорошо, Григорий Петрович. Я-то сорок копеек принес, а вон Семен тридцати не выработал.
– Да, плоховато. Выше бога не будешь.
– Прикажете теперь деньги отдавать?
– Нет, завтра отдашь, лежи себе. Я так, на минутку зашел. Плоховато, плоховато! А я ходил к Еремею Иванычу; жена у сердечного померла.
– Померла? – спросил Иван.
– Померла.
Не переставая сучить пальцами бороды, хозяин задумчиво пошел вон из избы; на пути ногою подсунул под лавку ведро с помоями и скрылся за дверью.
– Ребята! – вдруг спросонья забормотала баба, – кто это приходил? Ребята!
– Воры, тетка, воры!.. ха-ха-ха-ха.