В начале было слово. И слово было у дьявола. И слово было «деньги», звучавшее по-разному на разных языках с незапамятных времён. Выражение «капитал» в специфическом значении денег, пущенных в финансовый оборот, становящихся товаром, возникло позднее, но тоже очень давно. Прижилось оно, когда около пятисот лет назад в Европе пробились ростки современной системы капитализма, хотя СИСТЕМА, как таковая возникла гораздо раньше её нынешней буржуазно-монетаристской инкарнации.
Согласно современной научной классификации, после первобытно-общинного строя друг друга последовательно сменяли следующие общественно-экономические формации: рабовладельческая, феодальная, капиталистическая… Но при немалых внешних и внутренних различиях все они имели одинаковую материальную несущую конструкцию. Или, выражаясь архаически, опирались на три неизменных кита – на частную собственность на средства производства, как залог несправедливого распределения продукта общественного производства, на эксплуатацию человека человеком, как ведущий, неправедный способ добиться благосостояния, на деньги, денежную прибыль, как главное и порочное мерило физических и моральных качеств хоть одного лица, хоть группы лиц, хоть всего государства.
Шли века. Многобожие заменялось единобожием, цепи и колодки – биржей труда, монеты и бумажные купюры – пластиковыми банковскими карточками. Прогресс? А может, всего лишь его видимость? Кто объяснит, что есть прогресс? Разве не прогрессивными были те первобытные охотники и воины, которые перестали убивать захваченных людей, заставив работать пленников на хозяина, ставшего владельцем их тела? Так что же – да здравствует рабовладельческий строй? Тогда феодализм – просто человеколюбие, а капитализм – райский сад! Поставить здесь надо, конечно, тоже вопросительный, а не восклицательный знак. Но это смотря кто ставит.
В одной изданной в Израиле книжке мы встретили определения, ненормальные с точки зрения любого человека, кроме, видимо, израильтян: «просвещённые рабовладельцы», «цивилизованное и культурное рабовладение». Одобрительные слова относились к описанию далёкого прошлого. Но, возможно, отражали безотчётное желание того же в настоящем. Ведь однажды в другом произведении нам попался и такой перл: «культура социального неравенства». С обоснованием неизбежности роста неравенства сегодня и в будущем и с призывом соблюдать при этом спокойствие, решая вопросы не по-революционному, а по-цивилизованному (?) – мирным путём. То есть притерпеться, не сопротивляться, покориться, о чём мечтали и мечтают эксплуататоры от фараона до сегодняшнего работодателя.