На смену пришла брежневщина. Притормозив катастрофический процесс, она загнала его вглубь. Непопулярный антисталинизм приглушили, но не осудили. Демонтаж коммунистических основ не прекратился. Контрреволюция стала ползучей. Горлопаны, поминавшие кузькину мать, отошли на задний план, на передний вышли вкрадчивые партсовслужащие. Слова «партиец» и «чиновник» превращались в синонимы. Выражение «красиво жить не запретишь» потеряло иронический смысл. Перенятая у Хрущёва система номенклатурных привилегий, несправедливых, незаслуженных, разрослась уродливым злокачественным образованием на теле общества. Партбилет у определённых «товарищей» ещё ценился, а для товарищей ещё был по-настоящему свят. Но уже теряли святость и пионерский галстук, и комсомольский значок. Налево-направо раздавались награды за то, за что при Сталине совершенно справедливо сажали в тюрьму. Например, когда собирался рекордный урожай, который потом от бесхозяйственности пропадал. Или когда за парадным рапортом о досрочном вводе в строй промышленного объекта скрывались сверхнормативные потери в технике и материалах, перерасход средств, прямые хищения. Парадоксальная советско-антисоветская подготовка кадров невольно отражалась на умонастроениях зарубежных товарищей. Вне нашей страны процесс десталинизации «раскочегарился» именно при Брежневе. Даже маоисты стали отступать под давлением этого процесса, отойдя от сталинизма как от науки и обратившись к тому, что было названо «идеями Председателя Мао». По нашему мнению, не все эти идеи были безошибочными.
Трюк с провокационной антисталинской истерией повторила на новой основе горбачёвщина. Её главарь своими повадками очень смахивал на «дорогого Никиту Сергеевича». Тоже любил покрасоваться на иностранной публике. За короткий пятилетний срок выезжал за границу более 40 раз и с многажды большими тратами из госказны. Неизменно – со своей супругой-надзиратильницей, которую народ невзлюбил сразу. Надзираемого он невзлюбил уж потом. Трюк опять удался. Коварство его заключалось в том, что горбачёвщина верно обозначила следствие застарелых общественных недостатков, ловко подменив в расшатанном народном сознании их подлинную причину. Новым же было то, что антисталинизм и антикоммунизм наконец-то уравняли в правах. Закон о кооперативах, департизация, разгосударствление, демонополизация внешней торговли, другие лазейки уже позволяли красной буржуазии рулить легально. Под бравурную музыку и возгласы «Вся власть – Советам!» нас подбросило к точке двоевластия. Оттуда по закону социальной физики мы сверзились в постперестроечную яму. Без Советов, без страны и даже без штанов.