Контрабандой же, также составлявшей
значительную статью дохода клана Мэннинга, ни Колхейн, ни Саггети
всерьез не занимались; здесь дону Джеймсу приходилось конкурировать
скорее с Каперони и Берковицем.
Что касается дерзости юного Саггети,
то Мэннинг когда-то и сам был таким. Власть тоже досталась ему по
наследству, правда, тогда его поддерживали авторитет и советы отца,
ушедшего на покой дона Бартоломью, и Джеймс ощущал за собой крепкий
тыл. Радужные воспоминания о золотом прошлом заставляли его со
снисходительностью относиться к этому волчонку, оскалившему зубки и
полагающему, что теперь весь мир у него в кармане. Разумеется, рано
или поздно суровая действительность макнет его головой в унитаз, и
скорее всего неоднократно, поэтому мистер Мэннинг не видел пока
особых причин раздражаться.
Он вообще не любил раздражаться по
пустякам. Всему свое время.
Глам исподлобья разглядывал сидевших
перед ним боссов и почти физически чувствовал надменное презрение,
источаемое ими. Он еще больше развалился в кресле, демонстративно
закинул ногу на ногу. Внутри его всего трясло, он ощущал неприятную
сухость во рту, но внешне старательно сохранял хладнокровие. Старые
пердуны должны видеть на этом месте не его, а его покойного отца –
фигуру крепкую и солидную. Они будут уважать его, чего бы это ему
ни стоило.
– Спасибо, благородные доны, –
негромко произнес он, величественно шевельнув пальцами правой руки,
унизанными перстнями клановой власти. Перстни уже были обжаты по
размеру и больше не сваливались с худых суставов. – Я рад
поблагодарить вас за оказанную мне высокую честь быть допущенным в
ваш круг.
Вагнер фыркнул – чуть громче, чем
следовало бы для того, чтобы просто прочистить горло. Каперони
посмотрел на него с мягкой укоризной, затем снова перевел взгляд на
сидевшего перед ними мальчишку – жалкого, нелепого, смешного в
своем стремлении копировать жесты и интонации отца. У него это
выглядело глупой пародией, хотя сам он, похоже, даже не догадывался
об этом.
– Для нас честь приветствовать в
своем кругу нового главу клана Саггети, – проговорил Каперони.
Основным бизнесом Гвидо Каперони,
помимо легальных грузоперевозок и денежных переводов, был рэкет
мелких предпринимателей и коммерсантов, и здесь его интересы весьма
серьезно пересекались с интересами покойного мистера Колхейна – а
значит, теперь и с интересами ослабленного кровопролитной войной,
но приросшего новыми территориями и новым бизнесом клана
Саггети.