В китайский язык вошло слово «машинка» (то есть машина) в значении «обман», «мошенничество». Так и говорили: «Не верь Лю, он машинка». Поезд или автомобиль двигаются непонятно как, потому что без запряженных быка или лошади. Обман, мошенничество, наваждение. Примерно так же думала странница Феклуша у Островского: то-то она своими глазами видела беса, который, загребая лапами, тащит на себе поезд.[33] Старообрядцы крестили поезда в надежде, что те растают в воздухе. Но в русском языке «паровоз» все же не стал символом обмана и надувательства. Русские туземцы куда ближе к цивилизации, чем китайские.
У туземцев могут быть фабричные ткани и ножи, сделанные заводским способом. Но они не очень представляют, как работает фабрика или шлифовальный станок. Электричество? Вспыхивающая лампочка способна их, скорее всего, напугать. В их домах ничего подобного нет и в обозримом будущем не будет.
Над ними, вне их мира, начинаются войны, принимаются важные решения, шумят громадные промышленные города, пишется научная фантастика, читаются лекции по органической химии и технологии производства каучука. Они не имеют к этому почти никакого отношения. Эта промышленная, умственная, политическая работа им и не очень понятна.
В традиционном мире идет совсем другая жизнь: размеренная, плавная, по своим простым, понятным циклам. Это годовые циклы погоды и урожая, циклы рождения, взросления, старения и смерти человека.
Наступила весна, пора пахать и сеять, как всегда. Дети родились и выросли. Так тоже было всегда.
Повторяющихся событий намного больше, чем исключительных. Да они и важнее, потому что мало ли какой правитель издает указы, какой военачальник ведет армии, а какой литератор что-то пишет? Все равно брошенное в землю зерно должно прорасти, буйволица давать молоко, а женщина рожать детей. Это главное. Это – основа жизни, куда важнее бегающих по рельсам «машинок» или дымящих фабричных труб.
Так существуют по крайней мере миллиард триста или четыреста миллионов человек из миллиарда шестисот миллионов, живущих на Земле.