– Понятно. То есть ты неплохо
устроилась.
– Не жалуюсь.
– А как же личная свобода?..
– Какая еще свобода, детка? –
изумилась Летти. – О чем ты? Ты вон в своих трущобах была свободна,
когда за кусок хлеба отдавалась любому ублюдку? И не смотри на меня
так – что, скажешь, от хорошей жизни полетела к черту на рога
вертеть голой задницей с подиума? Я здесь гораздо свободнее, чем
дома. Вся разница, что в магазин за шмотьем еду в сопровождении
старухи и двух охранников. Зато я теперь богата, а в нашем мире
деньги – это единственное мерило свободы! У кого больше денег, у
того больше свободы. Моя дорогая, весь мир – это просто сложная
система клеток, и вся разница между ними в том, что некоторые
клетки бывают золотыми, а некоторые, наоборот, тюремными. А все
остальные – где-то в промежутке между ними. Понимаешь?
– Я так понимаю, что золотая клетка
от тюремной отличается только материалом, – отчеканила Дженнифер. –
И часто бывает так, что золотая оказывается крепче тюремной. Золото
– довольно прочный материал.
– Ладно тебе грузить-то, подруга, –
Летиция скорчила недовольную гримаску.
– Сама начала. – Дженнифер хмыкнула.
– Ну, ладно. Допустим, тебе тут действительно хорошо. Но надолго ли
это? Ты в этом гареме много видела женщин старше тридцати?
– Ну, троих. Старшей жене вон вообще
под шестьдесят!..
– Подожди, не мельтеши. Нашему
хозяину сколько лет?
– Ну, под сто уже…
– Возникает закономерный вопрос: где
все его предыдущие жены, кроме старшей? Или он вторую жену взял
только в восемьдесят пять, а остальной обширный гарем составил за
последние несколько лет?
– Ну, брось. Могло и так быть.
– Ты сама-то себе веришь? Тебе
сколько лет, красавица?
– Ну, девятнадцать.
– Стало быть, лет десять у тебя еще
есть. Плюс – минус. Если не начнешь увядать раньше времени, что при
такой ленивой и бесцельной жизни вполне вероятно. Если позже
старичок не захочет сделать тебе активную биопластику – а зачем,
если новая девчонка стоит втрое дешевле, чем омолаживающие
процедуры для прежней? А потом ты неизбежно отправишься туда же,
куда и предыдущие жены старичка, вышедшие в тираж – на улицу.
– Иди к черту! – психанула наконец
Летти. – Да пусть хоть на улицу, хоть в пыточный подвал к Синей
Бороде! Но эти десять лет будут моими! И я буду делать то, что
захочу! Поняла? Буду вертеть своим старикашкой, как мне
заблагорассудится! Дурочка, вот же она, свобода! А свобода жрать
очистки и терпеть домогательства папаньки-алкоголика – это не
свобода, а полное дерьмо! Поняла меня, шармута, ирвар яхбаль, лэтх
ник л’яхбаль[И.О.1] [2][И.О.2] !