Заседание комитета комсомола оказалось особым. Присутствовали комполка, все батальонные комсорги, вопрос обсуждался один: о боевой подготовке. Комполка рассказал, что в нескольких батальонах и батареях побывал комдив Куприянов – жаль, что не у нас! – и остался недоволен ходом занятий: много формальности и показухи, слабо отрабатывается взаимодействие родов войск, солдата не учат проявлять инициативу в бою.
– Комдив предполагает лично провести совместные учения с танковой бригадой, – закончил свое выступление комполка. – В учениях примет участие и наш 711-й полк. Делайте выводы!
После заседания я подошел к нему:
– Не можете ли вы уделить мне несколько минут для серьезного политического разговора?
– Вы с комиссаром полка беседовали?
– Не удалось. До заседания комитета я попытался это сделать, но получил ответ, что он уехал на два дня в армию.
– Хорошо, давайте поговорим. Слушаю вас.
Командир полка вежливо меня выслушал, поблагодарил за честность и пообещал после возвращения комиссара во всем разобраться. Услышав вопрос о комиссаре, я засомневался: правильно ли поступил – может, действительно следовало сначала встретиться с комиссаром, по слухам, он человек приличный и принципиальный. Но ведь он приедет через два дня, отпустят ли меня еще раз в полк? Но, в сущности, какая разница, ведь комиссар и командир – оба представляют советскую власть.
Но вышло не так, как я думал.
Через четыре дня в батарею приехал комиссар полка. После беседы с начальством батареи, сытного обеда – Осип Осипович уж расстарался – он вышел на крылечко, послал за мной и, присев на солнышке, стал дожидаться.
Задал он мне всего три вопроса.
– Почему вы преступили субординацию?
Я объяснил, как все происходило.
– Все в батарее думают так, как вы?
– Все, изложенное комиссару батареи, – это мое личное мнение как комсомольца.
– Вы угрожал комиссару?
– Нет! – заявил я категорически.
Пока мы беседовали, а точнее, я отвечал на вопросы комиссара, все три взвода выстроили перед палатками. Здесь же находились капитан «Чапай» – наш командир – и все командиры взводов. Отпущенный комиссаром, я встал в строй, не предвидя ничего дурного. Последовала команда:
– Смирно!
Неожиданно для батарейцев, не говоря уж обо мне, капитан вызвал меня из строя и приказал:
– Сдать карабин командиру взвода и отбыть в распоряжение командира 1-й стрелковой роты 1-го батальона старшего лейтенанта Сухомирова. Полyчите у старшины красноармейскую книжку. На сборы – один час!